именно таким я вас себе и представлял.
Он помолчал, побарабанил пальцем по столу, объяснил:
– Вы здесь потому, что нам с вами, господин Зубов, нужно очень серьёзно поговорить.
– Не о чем мне с вами разговаривать! – Сергей дёрнулся, но руки конвоиров по-прежнему держали его крепко.
– Не скажите, – мягко покачал головой Харлампиев, – вы в этом разговоре заинтересованы даже больше, чем я.
– Сомневаюсь!
– Я сейчас развею ваши сомнения, – спокойно отозвался Харлампиев и коротко бросил охранникам: – Стул господину Зубову.
Через мгновение Сергей уже сидел напротив начальника охранки, который кивнул конвоирам:
– Свободны.
Оба тотчас исчезли за дверью.
Тишину нарушал лишь ход часов на стене. В кабинете было уютно. Взгляд невольно привлекал занимавший чуть ли не всю стену, резной, старинной работы книжный шкаф. Лампа на столе под зелёным абажуром, толстый ковёр на полу, плотные портьеры на окнах – ничего казённого, что, казалось, должно было быть в столь строгом учреждении. Да и в самом хозяине кабинета не было ничего грозного, как представлялось раньше Зубову.
– А мы сейчас с вами, Сергей Васильевич, чаю попьём.
Хозяин подвинул Сергею чашку:
– Вам покрепче? Торопиться нам некуда. Разговор у нас будет долгий.
– Я не буду ни о чём с вами говорить, – Зубов отодвинул чашку.
– И не говорите, – согласился Харлампиев, – говорить буду я. А вы слушать.
Он помешал ложечкой в стакане.
– Так вот, Сергей Васильевич, нам известно, что в Россию прибыл из Парижа известный террорист по кличке Виртуоз, – начальник усмехнулся, – уж только по этому видно, как обуяла человека гордыня. Виртуоз… Ни больше ни меньше… Кстати, не встречались?
– Нет.
Начальник внимательно посмотрел на собеседника.
– Думаю, ещё встретитесь. Так вот, цель приезда этого Виртуоза, как вы понимаете, теракт против кого-то из высокопоставленных лиц. А возможно, и против государя. Представляете?
Зубов напряжённо слушал.
– Чем им государь не угодил, – Харлампиев пожал плечами, – не знаю. Я ещё мог бы, наверное, понять, если б это был кто-нибудь из министров или, скажем, я. Меня ведь ваши друзья считают за главного держиморду, но – царя! Отца маленьких детей!.. За что?
Харлампиев помолчал.
– Я, конечно, понимаю, что у нас в России ещё много такого, что надо решительно исправлять. Возьмите, к примеру, жизнь фабричных. Это же ужас. Но государь тут при чём? Он, что ли, на каждом заводе-фабрике должен порядок контролировать?
Хозяин кабинета вздохнул:
– К сожалению, не понимают этого господа террористы…
Он выразительно посмотрел на Зубова:
– Короче, наверху обеспокоены этой ситуацией. И ждут от меня действий.
– Ничем не могу вам помочь.
– Можете, Сергей Васильевич, ещё как можете.
– Чем? – почти выкрикнул Зубов.
Харлампиев достал из папки