прошлой. Возьмем у неё тугриков на автобус до Зарайска. Я ей всё красочно растолкую, дуре. Она даст на доброе дело. И пойдём на автовокзал. Билетики вот в этот кармашек с «молнией» схороним, чтоб не выронить, а утречком по холодку первым рейсом и рванём к новой жизни.
– Можно бы и к моей, – Лёня, друг, ехидно хмыкнул.– Но у неё в башке ещё свежо предание. Год прошел всего. А твоя уже не только гульбу нашу забыла, но и тебя вряд ли каждый день мысленным взором наблюдает. А, может, уже и запамятовала бывшего мужа хорошего к собачьим чертям. Но на доброе дело башлями помочь обязана. Как честный человек. Выпивать перестанем, так, глядишь, снова разглядят бабёнки в нас прежних героев. Нежных да работящих. Обратно вернутся.
К Витюшиной бывшей побежали они на работу. Лидия заведующей отделом удобрений и витаминизации почвы сидела в сельхозуправе. Светлый кабинет у неё, цветочки на окнах, портрет Леонида Ильича над головой, а на полированном столе перед кучей бумаг – чернильный прибор, такой же чёрный и блестящий как телефон.
– Давай, Виктор, мы по – нормальному поступим, – Очень внимательно, с оптимизмом во взоре прослушала Лидия трепетный доклад полузабытого мужчины, слегка похожего на того, с которым давно уже жить начинала в любви и надежде. – Вы через три дня приходите трезвыми. Я даю деньги и звоню Сергею Михайловичу, заму главного всего областного управления. Он вас встретит и работу подыщет, и общежитие на первое время. Пойдёт так?
Ну, кто б спорил! Пойдёт, конечно. Уже ясность перспективы. В общем договорились.
– Короче – завтра на сухую живём и ещё два дня. – Хлопнул себя по бёдрам Лёня. – Сегодня ещё маленько поправимся и всё. Поесть бы надо. Ты хочешь?
– Не… – Витюша потянулся. – Пошли в «тошниловку». Алик по паре беляшей даст в долг. И по паре кружек пивка. Хорошее пиво-то. Не разбавляет Алик. Молодец, хоть и чечен. Без понтов.
К вечеру Витюша и Лёня друг друга ещё узнавали и уважали, по – братски обнимались. Откуда- то нежданно появлялись на столе перед носом то полпузыря самогона, то недопитые двести пятьдесят граммов портвейна благородного под номером двенадцать. Сами они тоже разливали друзьям из воздуха появляющихся бутылок хрустально прозрачный «первач». Так обозначалась дружба между «своими» Но когда забегаловку закрывали – Лёня затих, прислушался к организму и с трудом выговорил, что до домов своих, которые километрах в трёх хода, они не доберутся и ночью ноябрьской, на земле отсыпаясь, схватят воспаление лёгких. Кому в Зарайске нужны даже трезвые работяги, которые от этого воспаления загнутся за пару недель насмерть?
– Попросим Алика в пивнухе перекантоваться ночь? – задумался Витюша.
Алик пустил с уговором, что они к пивным бочкам не полезут.
И спали Витюша с Лёней как белые люди под батареей парового отопления. Кочегарка за углом обслуживала магазин, спортзал сельский, школу, поликлинику и прицепом вот ту славную забегаловку «Колосок». Сон друзьям показывали один. О том, как в Зарайске их берут каменщиками