вот мой сон: за Туллием Марк Юний,
за Марком Квинт, за Септимом Октавий,
десятки лиц, и рядом с ними дети,
которые могли у них родиться,
когда б не их судьба в моём лице.
Та глыба льда, в которой заточён я,
стоит среди арены. Над ареной
каплет дождь кровавый,
а на трибунах светит солнце.
Я чувствую, что те, кто на трибунах,
хотят помочь мне, но боятся
свои одежды кровью замарать.
И тишина, безмолвье на трибунах,
лишь звук дождя над всей ареной -
глухой противный шлёпающий звук
кровавых капель, бьющихся о камень.
С недавних пор плохие предзнаменованья
тревожат наше царство и покой.
Близ дома нашего орёл с орлицей жили
и взращивали молодых орлят,
но коршуны гнездо их разорили -
не пощадив ни одного, орлят убили,
а мать с отцом изгнали, в тот же день
бык, приготовленный
для принесенья в жертву,
пал от змеи, и та, клубком свернувшись,
лежала у него на голове,
как драгоценная корона
на голове убитого владыки.
С тех пор младенцы, не успевшие пойти,
и матери, кормящие их грудью,
так часто и так быстро умирают,
что всё это… не может не тревожить.
Поэтому послал я сыновей
к Дельфийскому оракулу. Ответ,
им данный Аполлоном,
сиятельным владыкой света дня,
должны они мне принести.
Что принесут птенцы мне в клювах,
оттуда, где Пифон убит
безжалостной божественной рукою?
II
Входят Тит, Арунт и Брут
(Луций Юний Брут сопровождал
их в поездке в Дельфы)
Тит и Аррунт
Приветствуем тебя, отец и царь наш!
Тарквиний (обнимает сыновей)
Приветствую вас, сыновья мои!
Как путешествие прошло?
в пути по морю буря не застала?
Тит
Не то что бури, шторма не застали,
как на пути туда, так и обратно.
Угодно было Аполлону
дать нам ответ и позаботиться о том,
чтоб он был вовремя доставлен
тебе, отец, без промедлений!
Тарквиний
Ну что ж, не терпится увидеть
(принимает у Тита свёрток,
осматривает таблички)
Благодарю тебя, владыка Аполлон!
Спасибо, сыновья,
ваш труд был не напрасен,
и Бог сопроводил вас доброй вестью!
А Луций справился с предназначеньем?
Исправно ли смирял ваш юный пыл?
Тит
Пока туда мы плыли, так и было.
Изрядно нас он веселил:
давал нам представленья о богах,
о бренности всего и царской власти!
Я даже думал пару раз:
за что его прозвали Брутом?
Но в Дельфах он такое учудил,
что все мои сомнения рассеял:
из храма выйдя, вдруг упал на землю,
целуя