они были здесь уже в четверг.
– В прошлый четверг, говорите. Четыре дня назад.
– Раз, два, три, четыре – да, четыре дня. Это плохо?
– Нет-нет-нет. Просто жаль, что я их не застал. С кем был тот немец?
– Так, дайте-ка вспомню. С ним был филиппинец. Из вооружённых сил.
– А-а, майор Агинальдо!
– Его я толком-то и не видела.
– Это наш друг. А вот насчёт парня из Германии я не уверен. А он и правда из Германии? Сомневаюсь, что я с ним близко знаком. Мэр сказал, что у него была борода.
– Мэр говорил про какого-то швейцарца.
– С бородой?
– Не видела.
– Но полковника-то вы видели.
– В этих краях нечасто видишь бороды. Они же, наверное, колются. Как и эти ваши усы, могу поручиться.
Американец молча повернулся к ней, как бы демонстративно готовый к тому, что она примется изучающе разглядывать его лицо – без шляпы, в поту, стекающем со взмокшей шевелюры, да и с обвислых усов… Вот он позволил себе отвернуться и заметить окружающий их багряный отблеск вечерней зари в последний миг перед тем, как тот поблёк.
– Ого, – выдохнул он.
– Моя бабушка называла это «меркоть».
– Иногда от такой красоты буквально падаешь с ног.
– Через пять минут начнут роиться комары, и нас съедят заживо.
– Меркоть. Звучит экзотично.
– Смотрите! Свет льётся точно жидкость!
– После такого как-то сильнее верится, что рай существует.
– Не уверена, что в рай так уж стоит желать попасть.
Кэти полагала, что эти слова его ошеломят, но Сэндс сказал:
– Кажется, я примерно понимаю, о чём вы.
Она спросила:
– Вы путешествуете с Писанием?
– С писанием?.. Э-эм…
– У вас есть с собой Библия – то есть не прямо с собой, в гостинице?
– Нет.
– Что ж, мы, несомненно, можем обеспечить вас одним экземпляром.
– Гмм, ладненько.
– Католики не особенно держатся за Слово Божие, как это делаем мы, остальные, верно?
– Не знаю. Не знаю, как делаете вы, остальные.
– Мистер Сэндс, чем я вас обидела?
– Я дико извиняюсь, – ответил он. – Дело вовсе не в вас. Просто я веду себя несколько нелюбезно и должен устыдиться.
Извинения растрогали Кэти. Она решила проявить немного благосклонности.
Сэндс сказал:
– А кто это там идёт с мэром Луисом? Копьё вон тащит…
Она заметила, что по широкой дороге, покрытой слежавшейся грязью и неглубокими лужицами, и впрямь идёт мэр с двумя каким-то незнакомцами: сам Луис – в своей белой спортивной рубашке, развевающейся, будто платье муу-муу[35], поверх его обширного живота, один из его спутников указывает наконечником копья куда-то под облака, а другой курит сигарету, – и мгновенно всё поняла.
– О, Господи, – простонала она и позвала: – Луис! Господин мэр!
Кэти встала, и Шкип Сэндс последовал её примеру. В левой руке она держала его носовой платок, на котором сидела. Мужчины обернулись и направились к ним.
– Вот она, вот она, – сказал