касается организованного отдыха – пионерский лагерь в лесу с комарами или санаторий у моря с медузами, то Рита в отличие от своей матери не любила ни столовые, ни котлеты с компотами, ни дружные детские коллективы с их шумными играми. Ей нужен был лишь материал для творчества и возможность уединения. Илья готов был взять ее на лето к себе, но тут Аглая была непреклонна:
– Опекун должен быть морально устойчив. У тебя этот пункт хромает.
– Тебе понравилось в пионерском лагере? – спрашивал Риту Илья.
– Нет, – отвечала она категорично и без возможности различных трактовок. Ко всем прочим бедам Риту отправляли не в тот лагерь, где отдыхали все ее одноклассницы, а в другой, где у Глаши была скидка, а потому Рита так и оставалась для всех чужой: девочки возвращались в школу после лета сплоченные общими воспоминаниями, интересами, только им понятными шутками, Рита же могла лишь хлопать глазами. Но блюсти интересы дочери ее родители не умели, да и где бы они такому научились?! У Жужи?
– Ну ничего! В следующий раз обязательно понравится! – спешила пресечь всякие споры Аглая, гордая тем что снова удалось одержать верх над Ильёй, который и знать не знал, что идет какое-то противостояние.
Глаша всегда была на войне. У собеседника нужно было вызвать либо комплекс неполноценности, либо комплекс вины, чтобы с полным правом кайфовать от своего превосходства – другого способа взаимодействия с социумом она себе не представляла. У крысы всю жизнь растут зубы, поэтому ей необходимо их обо что-то стачивать. Глаша стачивала клыки о своих домочадцев. Слова о любви к ближнему были для нее лишь бессмысленным набором букв, и отец мог утешаться лишь тем, что у дочери с матерью отношения еще хуже, чем с ним.
В сердцах Рита как-то сказала матери: «Я вас обоих ненавижу!», но мать передала отцу лишь то, что дочь ненавидит его. Про обоих решила умолчать. Рита всё слышала (снимать параллельную трубку было ее слабостью) и уличила мать во лжи.
– Говорят, от лжи з-зубы белеют, – дочкин тон при этом был весьма ядовитый – именно так Глаша говорила с теми, кого стремилась уязвить.
– Закрой свой поганый рот!
– Всё, что есть во мне п-поганого, от тебя! – парировала Рита.
– Что ты там пищишь, комар недобитый?!
– Х-хватит! Ты д-думала, что сможешь управлять мною, как куклой, которой руку в ж-жопу вставляют, – Рита и в самом деле производила впечатление смиренницы, но оно было в корне ошибочно. Она помалкивала, чтобы лишний раз не демонстрировать свое заикание, а вовсе не по причине слабоволия и покорности. Яда у нее было достаточно, как у мамы, а, может быть, и как у бабушки Жени, и уступать в своих битвах она не планировала.
Скандал разгорелся на много часов. Подводя итоги дня, Глаша осознала, что ведет себя точно так же, как Жужа, и это отвратительно. В Глашином детстве, в те редкие дни, когда мать брала