Брат стал мужчиной, возмужал без нее. Она оставила его, нарушив слово, данное отцу – всегда заботиться о брате. Она нарушила много клятв и обещаний.
Худая, истощенная, одни зеленоватые глаза на лице, грубая одежда, болтающаяся на ней, сейчас же прилипшая к ней. Растрепанные волосы с седыми прядями. Ее тело сотрясал озноб. И все же перед ним стояла его сестра. Живая.
Время не пощадило обоих. Они смотрели друг на друга, почти прикасались, стоя на небольшом расстоянии, не в силах преодолеть этот один единственный шаг. Момент, когда могли бы обняться, был упущен. Реальность обрушилась на них с раскатом грома, заставив сделать шаг назад.
– Ты вернулась, – произнес он.
Этот голос. Она наконец-то услышала родной голос, тот самый, который сыграл решающую роль в ее приговоре. Именно он нанес свой последний удар, высказавшись на суде, предоставив доказательства, что она опасна для людей.
– Ты осудил меня, – сорвалось с ее губ.
– Я сказал правду, – парировал Артуро. – Я сделал то, что от меня просили, правду и только правду.
Оливию трясло. Она повернулась, осматриваясь. Не знала, куда деть руки, как согреться. Она совсем разучилась разговаривать. Она терялась в родных стенах. Сорвав с дивана плед, накинула его себе на плечи. Понимала только одно – это все еще был ее дом. Отец оставил ей его по завещанию, и он принадлежал ей.
– Твои слова стали моим обвинением, – Оливия куталась в плед, ища драгоценное тепло.
– Ты лишила меня глаза, – напомнил Артуро. – Ты сделала из меня инвалида. Я был не прав? – он смотрел на нее своим единственным глазом.
Оливия качала головой. Он был прав, она сама была виновата. Виновата во всем, что натворила.
– Я не заставлял тебя убивать мужа и его любовницу, – Артуро отошел к барной стойке, увеличивая расстояние между ними. – Ты знала, что она ждала ребенка? – обернувшись, спросил он.
Оливия кивнула. Она все знала, она знала и нажала на газ, сталкивая машину мужа с его любовницей с седьмого этажа строящейся стоянки. В тот момент она не думала ни о чем, кроме обиды, охватившей ее. Она была так зла от несправедливого поступка Маркуса.
– Она ждала ребенка от моего мужа, – прошептала она. – Я знала все. И я ждала от него ребенка, – напомнила она.
– Ты знала, – Артуро слегка покачивался, держась за камин.
– Он хотел развода, – напомнила Оливия. – мы бы лишились всего.
– Я предупреждал тебя, я был против того, чтобы ты передавала ему правление, – его голос становился крепче, увереннее.
– Я подписала ему документы, – согласилась с ним Оливия, – развод лишил бы нас всего, я не могла этого допустить.
– Поэтому ты решила его убить, – развел руками Артуро. – Что ты хочешь от меня теперь? Ты будешь дальше утверждать, что я был не прав, обвинять меня в том, что на суде я сказал правду? Я же предупреждал тебя, что ты все потеряешь.
Оливия склонила голову. Она действительно потеряла все.
– А теперь из-за