родного сына. Вот правда! И я воспитаю из тебя настоящего чародея. Я сделаю тебя самым могущественным на свете. Я дам тебе такие знания, которые не способны дать другие. И не потому, что они слабее меня, хотя это действительно так, но и потому, что они служат только своим мелким интересам. Я же дам тебе такое могущество, что горы вырвут из земли свои основания и склонятся перед тобой.
О́дин улыбнулся.
– Зачем оно мне? Что я с ним буду делать?
– Этому я тебя тоже научу, – с этими словами Велес засмеялся и хлопнул О́дина по колену. – Надеюсь, ты больше не злишься на меня?
– Я не знаю. Сейчас я ничего утвердительно сказать не могу.
– Ну, меня пока что устроит и такой ответ. Ты обдумай все спокойно и если решишь остаться со мной и продолжить обучение, свяжись со мной. Кстати, надо научить тебя этому. А пока я тебя попрошу никому не рассказывать о нашей встрече, – О́дин кивнул. – И не пытайся связаться со своей семьей. Это ни к чему хорошему не приведет.
– Но почему?
– Они тебя все равно не вспомнят. К сожалению, на людей чары очень легко наложить, но при этом очень сложно снять. Это может сделать только действительно сильный чародей.
– Например, ты?
– Да, я могу, но не стану этого делать. Подумай сам, что будет, когда я их сниму. Смогут ли они пережить то, что у них когда-то отняли сына? И что они пропустили тринадцать лет его жизни? Каково им будет видеть вместо маленького мальчика огромного детину, коим ты стал? Как, по-твоему, они будут себя чувствовать?
– Что ж, вынужден признать, что ты, как всегда прав. Я не буду искать встречи с ними. Объясни мне только почему? Почему ты поступил так со мной и моей семьей? Почему не мог забрать сиротку, как делают остальные чародеи, ведь тогда бы тебе не пришлось скрываться?
– Все не так просто. Во-первых, как ты знаешь, я не очень то лажу с остальными чародеями и просить у них милости не собираюсь, – О́дин хотел было перебить дядю, но тот поднял руку вверх, давая понять, что он намерен продолжить. – Во-вторых, даже если бы я смирил свою гордыню, одаренные дети не так часто рождаются, и мне пришлось бы ждать годы, может даже столетия, когда мне позволили бы, наконец, взять малыша. А у меня совершенно нет на это времени и желания. Да и то не факт, что я дождался бы своего часа.
– Почему я?
– Ты особенный! Ты очень особенный мальчик. И когда-нибудь ты обязательно об этом узнаешь. И это честь для меня – воспитывать такого особенного чародея.
– Ради такой чести ты сделал несчастными людей?
– Кого я сделал несчастными? Твои родители пребывают в блаженном неведении. Они вполне счастливы. Да и ты был бы счастлив, если бы слушался меня. Ну что ты от меня хочешь? Повернуть время вспять не могу ни я, ни кто-либо другой из ныне живущих чародеев. Что сделано, то сделано.
О́дин молчал.
– Я знал, что ты поймешь, – продолжил дядя. – Что ж пойдем, я покажу тебе пару приемов для связи.
Они оба встали со скамьи и отправились на площадку,