за то, чтобы он их не взламывал. Это делает его чистой воды вымогателем. Но его всегда хорошо иметь рядом, не так ли? И работает он задешево. Деньги ему не особо нужны – он делает это, потому что ему это нравится. Но нравится ему это только тогда, когда он сам себе хозяин. Значит, он работает, когда хочет работать, и на своих условиях. С этим у меня проблем нет. Нил – ценное приобретение, и бо́льшую часть времени мы с ним отлично ладим.
Он отвернулся от монитора и впервые за это утро посмотрел на меня. Я была в шортах-карго, в рубашке с закатанными по локти рукавами и вся в царапинах после моего не совсем удачного ночного приключения по принудительному исполнению залога. Нил отхлебнул кофе и бросил на меня внимательный взгляд.
– Ты собираешься поехать за этим парнем в Денвер?
Я покачала головой.
– Я просто хочу, чтобы мне заплатили.
– Ставлю десять баксов на то, что они хотят, чтобы ты поехала туда и заполучила то, что он взял из их сейфа. Готов на что угодно спорить, что дело тут вовсе не в деньгах. Не иначе как они подделывают бухгалтерские книги или фальсифицируют ставки. Или же это какие-то секс-видео.
Я тоже думала об этом.
– Все равно не катит.
Он улыбнулся и сквозь светлые ресницы посмотрел на меня налитыми кровью глазами.
– Боишься сломать ноготь?
– Ты так точно боишься, но кто такая я? – выпалила я в ответ.
Нил, похоже, на мгновение утратил дар речи.
– Трусливая кошка, – парировал он, и наш день начался с детских обзывалок, что было нашим излюбленным занятием.
Снаружи донеслось «хуга-хуга». Через несколько мгновений дверь распахнулась, и в наш офис, ухмыляясь, вошел Чарли Рэмси. Нил посмотрел на меня и улыбнулся. Мы работаем по предварительной записи. Постоянных посетителей немного, только Чарли, Раузер и моя подруга Дайана, которую я знаю со школы. Чарли неизменно возвещал о своем приезде, гудя клаксоном на руле велосипеда. Он работает велокурьером, и, насколько я могу судить, у него интеллект двенадцатилетнего подростка, что делало его весьма подходящим для нас. Мы используем приходы Чарли как повод забить на работу. Что приятно для всех.
В округе ходило немало историй о том, как Чарли в сорок с хвостиком лет оказался на велосипеде с клаксоном. Все они – вариации одной и той же темы: идеальная работа, отличная семья, не жизнь, а сказка, пока на перекрестке Десятой улицы и Пичтри-стрит его не сбил бронированный банковский грузовик и навсегда сделал его инвалидом. Жена и дети бросили его, сам Чарли потерял карьеру и дом. Как-то раз он сказал мне, что у него сильно болит шея, а еще его мучают головные боли, от которых он готов лезть на стенку. У него также проблемы с речью. Когда он взволнован, начинает говорить невнятно и очень громко, а если учесть, что Чарли вечно в велосипедном шлеме, который сидит немного криво, и вы вынуждены кричать ему на ухо, разговор с ним может выглядеть ну, скажем, слегка сюрреалистично. У него случаются моменты взрослой ясности ума, но они