Это был давний и очень глубокий страх перед мужчинами в бордово-красных плащах.
– Прошу тебя, – залепетал юнец, краснея всё гуще и гуще, – не только монеты здесь… здесь…
Он проходил боком и, явно страшась, вытягивал руку, будто втискивал её в горнило кузнеца. Сердце его стучало у горла, и Эхотея это заметила по пульсирующей артерии под ухом. Смягчившись, понимая, что в таком положении неопытный юноша ничего не сможет ей сделать плохого, ливианка протянула свою левую руку из-под тёмного пеплона ладонью вверх. Рабыня осторожно втянула сквозь скрывающее лицо ткань воздух носом, пытаясь по привычке определить запах посетителя, но внезапный лёгкий порыв ветерка с океана, редко залетавший в рыночные ряды, принёс лишь аромат соли и рыбы, а также резкий запах специй соседней лавки. Юноша робко подался вперёд и выложил в раскрытую девичью руку плату. Чуть звякнули нагретые его теплом монеты и ещё что-то мягкое. Юноша одними пальцами закрыл тонкую ладонь Эхотеи и заговорщицки шепнул, посмотрев очень грустным взглядом в её глаза:
– Ино́хием меня зовут, а тебя Эхотеей кличут, знаю я. Читать же умеешь ты? Прощай.
С этими словами он быстро развернулся в узком проходе, подхватил свёрток ткани и, не оборачиваясь, удалился. Внезапный порыв тёплого ветерка стих, утаив от юной девы запах Инохия. Эхотея, вздрогнув от последних слов юноши, удивлённо посмотрела ему во след, украдкой убрала в ножны кинжал и раскрыла левую ладонь.
– Известно откуда ему имя моё? Быть может, знаком он с госпожою моей? – недоумённо подумала ливианка, спешно кинув две монеты в мешочек на поясе с другой стороны оружия самозащиты, а в руке обнаружила тончайший пергамент, свёрнутый в узкую трубочку. – Возможно, но не встречала у неё я его, его-то запомнила бы, хоть днями пропадаю здесь на рынке и знать всего не могу. А читать умение причём тут? Неужели письмо это? Послание он мне отдал? Титаниды сын благородный рабыне недостойной письмо передал? Странный он точно!
Аккуратно, чтобы никто в округе не заметил, она принялась разворачивать свёрток. Её одолевало любопытство, что там такое, что этот юноша так вежливо с ней говорил, словно она не рабыня, а дочь благородной титаниды.
– А быть может, западня коварная это? – усомнилась мысленно рабыня. – Быть может, так бдительность он мою усыпляет? Ну, посмотрю, ведь ничем не рискую сейчас. Света Богиня, уверена я, на стороне моей.
Ей не дали заняться этим маленьким свёртком, подошёл ещё один состоятельный муж одной из уважаемых титанид, и Эхотея, лишь успев глотнуть тёплой воды из принесённого утром меха, что висел на опоре крыши лавки, быстро сунула свёрток в карман хитона и принялась обслуживать другого покупателя. На этот раз рабыня отчётливо почувствовала запах посетителя, заставивший её незаметно брезгливо поморщиться под темной тканью на лице. От знатного атлантиида несло чем-то кислым и прогоркшим вперемешку с запахом потного тела человека,