он продолжил:
– Прислушайся к себе, почувствуй взаимосвязь с природой, окружающей тебя. Постарайся уяснить, что ты не самостоятельная величина в этом мире, а её часть.
Посмотри вокруг. Даже сейчас вы, люди, не в состоянии объяснить то, что окружает вас. Вот облака; подчиняясь силе ветра, они скользят по небу. Затем собираются в огромные дождевые тучи и летят дальше, неся для кого-то избавление от палящего зноя и голода, а кому-то – ужас урагана.
Это одни и те же облака, но кто-то возносит им хвалу, поднимая руки к небу, а кто-то проклинает. Но ни те ни другие не в состоянии поменять их сущность, их предназначение.
Шелест листвы, пение птиц, запах цветов. Пробуждение любви с приходом весны. Трепет нежных чувств, что кружат голову той порой, заставляя сердце биться чаще. Инстинкт продолжения рода. Увядание жизни, старость и, как итог, смерть. Ведь это всё не подвергается сомнению, а воспринимается как есть.
Он глубоко вздохнул, сочувственно посмотрев на Ивана – мол, зачем я тебе всё это объясняю, – и, тряхнув головой, продолжил:
– Вся эта связь между всем живым на земле и с самой землёй – это и есть знание. Его видимая часть.
А ещё есть сокрытая от взгляда. Она самая важная. В ней не найти рационального зерна. Её надо принять как есть и использовать.
В этом великое искусство сосуществования. Лишь это знание даст настоящую свободу, а не ту иллюзию, которой вы её заменили.
Ведь ещё немного времени, и вам нечем станет дышать, нечего будет есть, не будет чистой воды. А машины, которые вы создали, чтобы получить свободу перемещения, замрут навсегда, захламляя планету. Разве к этому вы стремитесь?
Вы, люди, так устроены, что всё непонятное, то, что вы не в состоянии объяснить, вас пугает и становится объектом поклонения. Вот, например, появись ты лет так тысячу назад на своём бульдозере, с ружьём да с этой штуковиной, – он указал взглядом на телефон, – в каком-нибудь тамошнем селении – что произойдёт? Правильно, если тебя сразу не убьют с перепугу, то ты непременно станешь самым могущественным колдуном. Правда, ненадолго – потом всё равно убьют или отравят, когда сообразят, что к чему, – ответил он, пожав плечами.
– Понимаешь, – Леший посмотрел долгим пронзительным взглядом в глаза Ивана, – только в одном вы преуспели так, что не угнаться, – в убивании друг друга.
– Понимаю, – тот опустил голову, не выдержав звериного взгляда, в котором читались мудрость и родительская любовь, а также что-то неведомое, пугающее. Словно звёзды в колодце, в омуте его глаз мерцали искорки ярости, готовые в любой момент вспыхнуть всё поглощающим пожаром.
– И дело даже не в вашей любознательности и тяге к приключениям, вовсе нет. Жажда власти, корысть, ложь, предательство – эти бесы пожирают вас изнутри, уничтожая те добродетели, что были дарованы вам с самого начала.
Не смогли вы достойно выдержать груз знаний, что вам дали.
Поэтому мы всё, что было возможно, забрали обратно, стерев в памяти поколений союз чуди и человека,