Бернта. Рядом с ним вообще невозможно находиться. Когда он выпускает свою магию, у меня зубы сводит и язык онемевает.
– А у профессора-изверга?
Эрика смутилась и невольно отвела взгляд в сторону. Ингрид недоуменно выгнула брови и хитро прищурилась. На ее губах задрожала едва ли сдерживаемая улыбка. Эрика отвернулась от подруги совсем и уставилась в окно, избегая ее взгляда.
– У него магия совершенно иная. Она, я бы сказала, чистая, с приятным пряным вкусом жженого кедра и цитруса.
– Настолько другая? – хихикнула Ингрид и наклонилась ближе, понижая голос, – Приятная?
Эрика густо покраснела, чувствуя, как от жара вспыхнуло буквально все лицо, и уткнула его в ладони. Ингрид звонко засмеялась.
Эрика от досады прикусила губу. Это было глупо – влюбиться в профессора-изверга только потому, что аромат его магии привлекал ее.
Как мужчина, он был просто ужасающий. Даже несмотря на ее высокий для своего возраста рост, профессор все равно возвышался над ней больше чем на целую голову. К тому же его грудь и руки были настолько мощны, что в его камзол, наверное, влезло бы две Эрики. Его низкий рокочущий бас заставлял кровь леденеть и сдавливал горло, лишая голоса.
Как преподаватель, он был просто отвратителен. Он никогда не давал никому спуску, требовал невозможного. Его не волновало, испытывали ли его студенты боль, страх, отчаяние или находились на грани потери сознания. Его наказания не знали пощады, и многие заканчивали в лазарете после них. Даже за малейшие проступки.
Его магия, несмотря на притягательный вкус, своей мощью ужасала не меньше ее владельца. Один раз Эрике тоже удалось на себе ощутить гнев этого изверга. Казалось, заклинание огня выжжет все внутри нее, когда она случайно огрызнулась. Боль была такой, словно ее заживо сжигали на костре, хотя физически это никак не проявлялось. Когда профессор сжалился и выпустил ее из-под действия своих чар, Эрика потеряла сознание. Очнулась она уже в лазарете, провалявшись там сутки.
С тех пор на каждое проявление магии, адресованной ей, ее тело реагировало жутким холодом, который скручивался тугим узлом в солнечном сплетении и растекался по венам, вымораживал кровь и превращал пальцы в ледышки. Контролировать это было невозможно. Вот и сегодня после трех часов бесполезных, с ее точки зрения, занятий Эрика пребывала в персональном ледяном кошмаре.
– Не знаю, как насчет профессора, – протянула Ингрид, перебирая юбку в пальцах, – но Рольфу ты нравишься.
– Что? – Эрика вынырнула из своих размышлений и в шоке уставилась на нее.
– А ты не знала? – снова засмеялась она и возмущенно покачала головой. – Как можно этого не заметить? Он же так и вьется вокруг тебя. Все время сопровождает, садится рядом как в аудиториях, так и в столовой.
– Я не думала, что это проявление влечения, – криво улыбнулась Эрика, старательно вспоминая все, что касалось симпатичного однокурсника.
Рольф