много лет вспоминал об отношении курсантов к своим палашам:
«…с 1945 по 1949 мы были курсантами Каспийского училища, тогда еще не имени Кирова и не Краснознаменного. И выпускались на флот офицерами корабельной службы. Палаш был для нас обычной и непременной частью нашей курсантской формы, символом, отличающим нас от остальных носителей форменных воротников – «гюйсов» и лент с якорями. В форме первого срока ощущение его у левой ноги было настолько привычно, что отсутствие палаша воспринималось как некоторое неудобство. Уважение к этому оружию было особое. Применение его для каких-либо низменных целей исключалось. Могу сказать, что за все время нашего обучения не было случаев, чтобы палаш обнажался для драки. Да и для желающих войти в конфликт с курсантами само наличие палаша являлось сдерживающим фактором».
Учившийся в Каспийском училище в те же годы В.М. Грозный в своих воспоминаниях тоже отмечал особое отношение курсантов к палашу:
«Отношение курсантов к палашам было двойственное: конечно, мы гордились палашами, так как они определяли традиции еще дореволюционного кадетского морского корпуса и указывали на нашу принадлежность к гордому званию – курсанта высшего военно-морского училища. Кроме того, они требовали строевой подтянутости и улучшали осанку. Но во многом они мешали нам: мешали танцевать с девушками; брать на «абордаж» грузовики при увольнении в город, мешали такому грубому проступку как самоволка, ибо курсант в городе без палаша – прямая добыча любого патруля. А если взять в самоволку палаш, то любой старшина или офицер, видя пустое гнездо в пирамиде для палашей, сразу поймет, в чем дело».
Были и другие неудобства при ношении курсантского палаша: на косточке на левой ноге был постоянный синяк, при визите в гальюн всегда была проблема – куда пристроить «сбрую» (ремень с палашом). На дежурстве спать полагалось, не раздеваясь и, соответственно, не разоружаясь, и палаш мешал отдыху. Курсант Виталий Лоза в стихотворной форме тоже описал, и очень изящно, свое отношение к личному оружию – палашу:
Давно набросились поэты
На гардероб несложный наш,
Бушлаты, тельник воспеты
И бескозырки…, лишь палаш
Оставлен ими без вниманья,
Но все же, право, не шучу
Оружью должное воздам я,
Тебя, палаш, воспеть хочу.
Со мною ты всегда и всюду,
И на дневальство никогда
Одеть тебя я не забуду,
А в увольнении… когда,
Идешь с хорошенькой шатенкой
Тихонько под руку домой
Едва прикрытою коленкой
Она касается порой
Тебя палаш, – но ведь ты знаешь,
Что сам нисколько не мешаешь,
А служишь лишь наоборот
Предметом шуток и острот.
Подобно мне, ты так же знал
Все дыры, где с тобой бывало,
Я в самоволку проползал,
(А дыр таких я знал немало).
Но я отвлекся, свою оду
Теперь окончить поспешу
И, чтоб не лить напрасно воду
Воскликну: «Слава