Василь, закручинился – жарко ему стало. Думал, что добрую идею подаст. Но вышло по-иному. Не доверяет, видать, сотник.
Билый заметил его настрой:
– Что губы накопулыл?! Пойми, Василь, черкес – то не турок. Здесь одной жоглости мало. Ум нужен да смекалка, чтобы горца победить и одолеть. А без ума казаку – сума. Нэ журысь. За службу тебе спаси господь. Навоюешься еще.
Рудь повернул голову в сторону аула, делая вид, что пытается разглядеть в тумане, что делается за укреплением, а у самого горло сдавило от обиды. Выть хотелось и слезы задушили.
Не понимал он, что сотник просьбу деда Трохима исполнял. Его буйный нрав осаживал, чтобы дел ненужных не натворил. Сваландать в бою – головы не только своей лишиться можно, но и всех казаков под удар поставить.
«Молод еще, горяч, – думал Билый, глядя на молодого казака. – Хоть и опыт имеет. В плавнях черкеса бил. Но то плавни, там свое, там нэнька. А здесь все чужое. Посему ухо держать нужно востро. Отойдет».
Позади раздался шорох. Сотник обернулся. Две темные тени, словно призраки, метнулись к нему. Это были казаки Момуль и Мищник, за которыми он послал. «Наконец-то. Вовремя», – подумал Микола, чехвостить Василя все время было не с руки. Но как по-другому?
– Так, братцы, – сказал Билый, когда казаки мелкими перебежками, почти сливаясь с травой, приблизились к нему. – Скоро у черкесов смена. Ваша задача пробраться на вышки и снять караульных. Дождаться смены и тем въязы звэрнуть. Глядите, шоб ныжче травы, тышэ воды. Трудно, но уверен, что справитесь. Да и на их языке говорите, как на родном. Вам и починать. Как управитесь, знак дайте.
Казаки низко склонили головы.
– Сробим, господин сотник. Не впервой, – в голос ответили Осип и Иван, друг друга дополняя, как одно целое становясь.
– С Богом, браты! – перекрестив обоих двуперстным знамением, напутствовал Билый. – Мы друг за друга, а Бог за всих.
Такими же мелкими перебежками Момуль и Мищник скрылись из виду. Это были типичные представители казаков-пластунов.
От прочих казаков пластуны всегда отличались как по виду, так и по одежде, даже по походке. Ходили неуклюже, переваливаясь, как бы нехотя; из-под нависших бровей глаза глядят сурово, лицо совсем бронзовое от загара и ветров.
Ползком, прислонившись к земле, скрытый густой травой, прокрадывался пластун в стан врага. Он мог часами лежать ничком, спрятавшись за кочкой или кустом, а то и в реке или болоте, дыша через соломинку-камышину.
Пластунами, говорят, назывались потому, что непоседливыми были и все слонялись по плавням, и поскольку больше им приходилось месить грязь, чем ходить по сухому, сиречь пластать, то и прозвались пластунами. Подражая походке и голосу разных зверей, они умели подходить и выть по-волчьи, кричать оленем, филином либо дикой козой, петь петухом, и по этим сигналам подавали друг другу вести, собирались в партии.
Каждый пластун мог метко стрелять с рушницы. Меткость эту вырабатывали в стрельбе по побережникам.
Побережник