не будет как фашизм.
Смотри, иди сюда, вот книги…
Здесь пятьсот им лет, сто сорок,
А вот и самый старый мой Завет…
Две тыщщи лет!
Ему, а может боле, – Лишь б не сожгли.
Молюсь я каждый день
Уж если жгут, то пусть со мною
Сгорит история, сгорит и Залман Шлем!
– Да ты чего! А ну не плачь, всё сможем,
Все вытащим с твоих библиотек,
Тебя спасем, спасем твой город.
Село спасем твое, Схоронишь племя здесь!…
–
–Чу! Кто это! Ложись! Окошко.
Закрой немедля, я на стрем.
Мотоциклетки звук негромкий.
И… Речь… Немецкая, с пудом
Толь шнапса, то ли с грязной полькой.
И ближе, ближе,… затаился кров.
– Ааа! Ты жидовска морда!
– Давай что есть!
А то взорвем! —
А… ты, проклятый богомольник,
Сейчас бумагу то пожжем.
– Прошу, прошу, прошу.... Не надо!
Вы видите, поселок разорен.
Не трогайте последнюю вы хату.
Я с этой книгою рожден… –
Die jewische unreine Schweine,
Родился с чем, с тем и умрешь.
Матеуш, пристрели его.
И тут пробрало дрожью Васю!
И с криками: «Не бей жида!!!»
Толкнул талмудника, тот на пол.
Последнее: «За тебя жизнь отдам!»
На фрицев бросился с гранатой.
Финал:
Разрушена изба
И рядом
Лежит Совец и русский.
Сионист —
Одной живой душой остался.
И свои книги спас и сохранил.
С тех пор, какая б хунта или шляхта,
Иль день, незначимый другим,
Кладут цветы к могиле Русского Солдата,
И неизвестный молится Раввин.
01.11.2022
Раввин
Кто был жизнью больной,
Тот здесь будет умён,
Звуком стали мирской
И доспехом силён.
Както древний старик
Увидал мои дни.
Поднеся ко ним лик,
Взял, и благословил.
Я был истово слаб.
То был Ершалаим.
На его я руках
В этот город входил.
А мораль такова:
Тот, кто просто творил,
Тот, кто жаром пылал,
В самом деле не жил.
Только тот, кто слепца
Или слабых других
На своих на руцах
Из беды выносил.
Я спросил старика:
«Что ж ты силы такой
Не живал для себя?
А был жизнью другой.»
И ответил Раввин… —
Будто кости слова
Громыхали в тиши,
Раздавались в лесах. —
«Я бы мог всё иметь,
Всех бы женщин ласкал,
Весь бы мир приобрел,
Упивался в деньгах.
Но с собою в долгах
Я б остался тогда,
Я не спас бы тебя,
Не донёс на руках…»
Одесский монастырь
Религиозной интеграции в РСФСР и СССР посвящается.
Шаломъ! Алтарь бронзовосадый!
Я сяду в пурпурсизый