были из одного города, учились вместе и в Питере продолжали держаться друг друга. Лёшин друг был немногословен и никогда не лез в чужие дела, поэтому он ни о чем Лёшу не расспрашивал, и хотя бы с этой стороны всё было спокойно. Первые несколько дней Лёша был еще очень рассержен, он постоянно вел сам с собой внутренние диалоги, каждый раз неизменно доказывая себе, что абсолютно прав. Он ведь один раз уже вытаскивал Леру? Да. Она обещала ему, что никогда больше не будет этим заниматься? Конечно. Она знала, как это опасно и чем это может грозить им обоим? Еще бы!
Но постепенно Лёша перегорел, гнев его прошел, первая эмоциональная реакция на поступок Леры забылась, а те доводы, которыми он себя утешал, ему самому надоели. Всё это было правильно, но слишком умозрительно, а если разобраться по сути, то получалось, что он оставил беременную женщину одну в очень опасной ситуации.
Тут ему как раз припомнилось и то, что он действительно выбросил этот злосчастный пакетик – в тот самый вечер, когда ушел от Леры. В первые дни он даже ни разу и не подумал об этом пакетике. Сделал он это, что называется, «сгоряча», не задумываясь о последствиях и опять-таки желая доказать свою правоту. Правота его была неоспорима, но вдруг ему стало приходить в голову, и с каждым днем всё чаще, что здесь всё может обернуться намного хуже, чем ему показалось с первого взгляда. Его мальчишеский пафосный поступок мог иметь для Леры катастрофические последствия. Наконец он всерьез об этом задумался и припомнил все, что знал от Леры и из других источников о милицейской мафии, торгующей наркотиками. Сердце у него екнуло – он знал, на что были способны эти люди. До сих пор он рассматривал эту ситуацию через искажающую призму эгоизма и личного интереса, но в определенный момент у него как бы открылось иное, истинное зрение, как у мальчика Кая, когда у него из глаза выскочил наконец-то осколок чудовищного зеркала тролля. Лёша увидел всё, как было на самом деле, – и понял, что надо спасать Леру.
От его наполовину надуманного негодования не осталось и следа. Он понял, что надо возвращаться к Лере и как можно скорее, пока не случилось чего-нибудь непоправимого. Лёша не любил играть с людьми ни в какие игры и, раз приняв решение, старался сразу его выполнять. Но на этот раз он опоздал.
Когда дверь открылась и Лёша увидел Валерию, он ужаснулся. На нее было невыносимо смотреть. Лицо выглядело как сплошной кровоподтек, правый глаз заплыл, губы были разбиты так сильно, что превратились в одно кровавое месиво, вместо двух передних зубов зияла черная дыра. Лёша онемел; несколько секунд, которые показались ему необыкновенно длинными, они так и стояли без слов через порог друг от друга. В конце концов Лера полностью открыла дверь и подвинулась, давая ему пройти.
Лёша не смог даже поздороваться с Лерой, он машинально переступил через порог и прошел по коридору в комнату. Это был шок. Он опустился на диван и обхватил руками голову, оставаясь в такой позе несколько минут. Говорить он не мог, никаких связных мыслей в голове не было, пока еще он не успел подумать о своей вине.
Наконец