с командой, своенравна и, совершенно не задумываясь, влезает в драки, защищая своих.
Еще у нее есть друг – коллега Мартин Гарсиа, его я несколько раз видел в больнице, последний даже у Мари жил некоторое время; подруг не имеет, ночные клубы, бары практически не посещает, предпочитает одиночество, любит рисовать и может это делать часами.
Реально загадочная девушка. Но что-то в ней мне не давало покоя, что же? И почему мне не хочется, чтобы босс все о ней узнал?
Несколько дней я лично наблюдал за доктором. За ней сложно гоняться по городу и пригороду, Мари на байке, как ведьма на метле.
В один из дней она закупала неимоверное количество игрушек, игр, детской одежды, покупала книги, какую-то технику, все это чуть позже сгрузили в автомобиль курьерской доставки.
Затем наш объект, сев на мотоцикл, буквально полетела в соседний город, где свернула в район проживания афроамериканцев, припарковалась около большого двухэтажного дома, во дворе которого было много людей, и с криками «Мама, папа, я так скучала» кинулась в объятия немолодых мужчины и женщины.
«Странно, родители афроамериканцы, как такое может быть, ведь ее родители умерли? Неужели это родители мужа?» – подумал я и как-то заволновался от этой мысли.
Ей рады были все без исключения. Это напоминало праздник большой семьи, в которой только одна дочь беленькая.
Весь вечер семья была во дворе. На руках Мари постоянно находился маленький мальчик. Она его ласково обнимала и целовала.
«Может это ее ребенок? – подумал я. – Похоже на то», – от этой мысли стало почему-то грустно.
Интересным был момент, когда Мари танцевала со всеми африканские танцы, при этом подпевая, потом долго сидела на ступеньках дома рядом с темнокожим мужчиной, они о чем-то говорили, и вдруг девушка заплакала, да так горько, что мне стало не по себе. Он обнял ее за плечи, так они сидели некоторое время, пока она не успокоилась. Затем пришла немолодая негритянка, поцеловала Мари, а та положила ей голову на колени. По губам было видно, что Мари называет ее мамой. Все это время я наблюдал за всем в очках ночного видения, ловя себя на мысли, что доктор, даже когда плачет, красива.
Рано утром объект моих наблюдений села на мотоцикл, я проследовал за ней. Странно, но она ехала в сторону городского кладбища. По дороге Мари остановилась около поля с цветами, нарвала букет и… начала что-то с ними делать, но мне не было видно, что именно. Потом продолжила свой путь.
На кладбище девушка опустилась на колени перед одной из могил и положила на плиту венок из полевых цветов. Здесь она пробыла около 4 часов. Доктор что-то говорила, иногда по ее щекам текли слезы, но она улыбалась. Но два часа Мари просто сидела и молчала, погрузившись в себя и тишину. Почему-то мое сердце, глядя на это, заныло.
«Видимо, человек ей дорог, если такая суровая, воинственная Мари Росси сейчас здесь такая маленькая и грустная. Что же за тайны у этого Ангелочка?»
Когда Мари приехала к дому этой афроамериканской семьи, она снова попала в объятия женщины и мужчины, которых называла папа и мама.