мы с ним не водили. Здравствуй да прощай, вот и весь сказ.
– Ой ли? – недоверчиво спросил Власков. – Столько лет бок о бок трудились – и сказать нечего? – Он так посмотрел на Лыхтина, что тот отступил на шаг назад.
– Господин… полицейский…
– Николай Семёнович, – щёлочки глаз смотрели на купца в упор.
– Николай Семёнович, почём я могу знать, как там жил господин Власов…
– Я не о том спрашиваю. Вы сидели за соседними столами, о чём-то беседовали, кроме темы аукционной. О чём? Говорил ли Николай Иванович о друзьях, родственниках или иных людях? Может быть, рассказывал о делах своих или о врагах? Вы же наверняка вели беседы? – то ли вопрос, то ли утверждение.
Лыхтин кивнул головой.
– О чём-то говорили… о врагах? Нет, о них, если бы Николай Иваныч и имел их, то ни в жисть о них не рассказал. Не из того теста он… был, чтобы стороннему что-то рассказывать. Как и все мы, в деньгах он нуждался. Всегда хочется иметь больше, чем имеешь. Это ж в натуре каждого из нас. Вы бы тоже хотели…
– Тимофей Петрович, – перебил купца Власков, – разговор нынче не обо мне, а о господине Власове, которого, между прочим, зверски убили, и причина такого кровавого преступления пока не установлена. А если оно связано со службой в аукционной камере, тогда, может быть, и вы можете оказаться следующим. – При этих словах по лицу Лыхтина пробежала тень неподдельного испуга. – Так что давайте начистоту, без лишних экивоков – «не знал», «не слышал», «не участвовал»…
– Да что я, господин Власков? Я рад бы что поведать, да не знаю, о чём. Мы с Николаем Иванычем не приятельствовали. Он, хотя и служил при нашей камере, но близко к себе не допускал. Он же дворянских кровей, а мы кто? Лаптем щи до сих пор хлебаем, – со внезапной злостью сказал купец, – свысока он на нас смотрел. Словно вши мы для него были, а не человеки. Мы иной раз и за бутылочкой посидеть любим, да и в баньку сходить попариться. А он – ни-ни. Ему ж шампанского с этими клятыми, как же их, во! – устрицами подавай, – обрадовался чему-то Тимофей Петрович. Потом махнул рукой. – Простите, господин Власков, но с гнильцой человечек был. Лучше у Ольги Николаевны поинтересуйтесь. Может быть, она вам о нём поведает, – с хитринкой во взгляде произнёс Лыхтин, даже один глаз прищурил.
– Что она может рассказать? – недоумевающе спросил Власков.
– А вот вы у неё и поинтересуйтесь.
– Стало быть, ничего добавить не можете?
Купец пожал плечами.
4
На Караванной, где, согласно данным справочника «Весь Петербург», расположилось Военно-медицинское управление, Лунащука провели в архив. Именно там находилась небольшая комната, которую назвать кабинетом не поворачивался язык. Маленькая, квадратная, в три сажени площадью и маленьким окном под потолком, она больше напоминала тюремную камеру. Но вместо койки с тонким матрацем здесь стоял дубовый стол, в углу – железный, в рост человека сейф с железной ручкой. В противоположенном углу на стене расположились три крючка, на одном из них висело пальто.
Коллежский