а сам спустился на шкафут17 и опёршись на фальшборт простоял так, задумавшись, около получаса.
Я размышлял на тему: «Как жить дальше?».
Я смутно помнил своё прошлое. Как прошлое Педро, так и моё прошлое. И если прошлое Педро проявлялось по мере обращения к нему, то моё прошлое, дальше Юго-Восточной Азии не просматривалось. И то… События не помнились. В памяти остались только навыки и опыт.
Проверив свои ощущения, я не почувствовал дискомфорта. Внутри меня всё пело и плясало. Главное – удалось посчитать долготу. Гнев мой на капитана угасал. Мстительных мыслей не наблюдалось. Это означало, что контролирую это тело я, Пётр Сорокин, бывший подполковник ВМФ СССР в девяносто первом году ушедший на короткую пенсию, но неплохо «поднявшийся» на перепродажах японских автомашин.
Бандитов мы с друзьями не боялись, как не боялись и зачищать опасных конкурентов. Однако до двухтысячных из нашей «бригады» дожили не многие.
Я прошёл к баку, подныривая под парусами, и поднялся на бушприт18. Здесь было тихо. Если на корме порывы ветра присутствовали, то здесь, за рядами огромных парусов, при форвинде, было безветренно.
Направление ветра, как по заказу, сменилось почти на норд. Это сейчас было нам на руку, но я помнил, что резкая смена ветра на южный в этом регионе часто приносили шторма и ливни, а иногда и говорила о приближении смерча.
– «Закручивает воздушные массы в спираль с центром, где-то возле островов Банда», – подумал я.
До острова Буру нам осталось, при таком ходе, тридцать часов с минутами. Я попросил капитана не ложится в дрейф ночью, что делали все мореходы, опасаясь посадки на мель. Я же в этих местах был уверен процентов на девяносто. Глубины в море Банда были до семи километров. Рифы редки.
Привязавшись к леерам, чтобы меня снова не сбило в море «случайным» тяжёлым предметом, я простоял на бушприте около часа, любуясь резвящимися дельфинами и летучими рыбами.
Но, если первые, были абсолютно безвредными существами, то от местных летучих рыб можно было ожидать пакости в виде втыкания их острой головы в тело. Раньше я думал, что они выпрыгивают, чтобы спастись от хищников, а потом узнал, что так они сами охотятся, втыкаясь при падении в добычу своей головой, как наконечником гарпуна.
Вспомнилось, что кому-то из наших пловцов такая рыба воткнулась в лицо. Последствия потом были очень тяжёлыми.
А следующий день я снова сделал замеры и расчеты. Мы приближались к Буру.
– Прикажите смотреть землю, капитан, – попросил я, и, почти сразу, вперёдсмотрящий прокричал:
– Земля справа по курсу!
Я удивился.
– Странно. Это, наверное, Амбелау. Там тоже есть вода и неплохая бухта. Шторм надвигается, – сказал я, показывая на темнеющий восток.
Ветер, пару часов как, поменялся на западный, и нас, вероятно, снесло вправо. Сейчас выруливать против ветра в сторону расчётной точки смысла не было.
– Право на борт! – Скомандовал капитан. – Курс на землю. Смотреть мели, взять рифы на гроте в четверть, на фоке убрать паруса.