триллере, разрушилась. Жизнь, как в кино, поставлена на паузу…
Надя вздрогнула:
– Страшно, когда спишь… И когда просыпаешься…
Александр Петрович обнял дочь:
– Все будет хорошо. Только я тебя прошу, с мамой не ругайся.
Надя подняла голову, удивленно округлила глаза:
– Откуда ты знаешь? Тебя же не было вчера дома!
– Зато вечером я видел ее заплаканное лицо.
– Она сама виновата. Ведет себя как кислая капуста. Причитает все время.
– Надя, да в чем же она виновата? – Александр Петрович посмотрел на дочь. – А кто тебе помогает? По больницам возит? Массаж делает?
Надя обиженно шмыгнула носом:
– Она меня не понимает…
– А ты ее?
– И я… Па, а ты ночью опять не спал? В твоей комнате горел свет.
Александр Петрович сглотнул ком в горле:
– Не спалось что-то…
Мучаясь бессонницей, он несколько раз вставал ночью, брал кисти, подходил к мольберту. Осторожно прикасался к холсту, но тут же быстро, как от огня, отдергивал руку. Перед глазами по-прежнему стоял черный квадрат. Черным был холст. Рамка. Краски. Комната. Ночь за окном. Все цвета превратились в один мрачный оттенок. Глаза художника перестали видеть привычную палитру. Горе выжгло цвета радуги. Он больше не мог писать…
Полгода назад, когда Надя научилась стоять на протезах, Александр Петрович, по совету одного знакомого, привез ее в старый фитнес-клуб. Они с трудом нашли место на крохотной парковке около здания, которому требовался ремонт стен и замена освещения.
В кабинете Надю встретил директор по имени Космос. Немолодой, широкоплечий, в синем спортивном костюме, он, несколько минут бесцеремонно разглядывая девушку, покачивал головой и цокал языком.
Наконец спросил:
– Ну и чего ты хочешь?
– Стать другой…
– Я не волшебник, – нахмурился он, – ноги я тебе не верну.
– Мне нужна сила.
– Зачем? Чтобы ходить на костылях?
Надя медленно, опираясь на костыли, подошла к зеркалу, придирчиво посмотрела на себя, брезгливо скривила рот:
– Чтобы выбросить их!
Космос сел на край стола, засунул руки в карманы:
– У тебя не получится.
Лицо Нади сначала покраснело, потом побледнело. Она вскинула сердитые глаза:
– Почему?
– Не сможешь.
Ее зрачки сузились, губы побледнели.
– А у вас на стене написано, – она кивнула на постер за спиной директора, – «Если сильно захотеть, можно в космос полететь!»
Он хитро прищурился:
– Это не для всех.
– Я смогу!
Космос склонил набок большую коротко стриженную голову:
– Слушай, на фиг тебе это нужно? Забей! Живи спокойно! От железа будут синяки, мозоли и порванные мышцы.
Надя крепко сжала кулаки. Пальцы судорожно ухватились за ручки костылей, кисти рук побелели:
– Не нужно страшилок. Я уже своё отбоялась…
Космос