Мария Юркова

Мать


Скачать книгу

стенку и тоже плакала. Да, мы слышали друг друга. Но не плакали ни разу вместе, обнявшись. Каждая горевала в одиночестве. Ни у кого так и не нашлось сил сделать первый шаг. Мне в силу подростковой растерянности: неопытный ребенок не умеет вести себя в таких ситуациях. Это первая смерть в моей семье, горе смешивалось с замешательством. У мамы была задача показать себя сильной. Ведь ребенок чувствует себя в безопасности, когда родители не поддаются панике и отчаянию. Она не могла позволить себе дать мне увидеть, как она расклеилась.

      Больше всего я не хотела видеть родственников. Смотреть в их глаза, полные жалости и желания поддержать. Мне не нужна была поддержка. Нет. Я не хотела это обсуждать! Не хотела, чтобы меня успокаивали! Почему люди не дают нагореваться, каждый считает своим долгом помочь преодолевать горе своим нелепыми разговорами? Кому-то, может, и легче так, но я хотела сама созреть. Чтобы пережить горе, мне хотелось больше отвлекаться на посторонние вещи. Это не получится сделать, если на каждом углу со мной будут говорить о смерти папы.

      Я любила родителей неодинаково, не любила кого-то из них больше или меньше. И маму, и папу я любила особой любовью. Каждый мой родитель занимал огромное место в моем сердце, но разное. Разве можно любить разных людей одинаковой любовью? Они же любили меня по-разному. Отцовская любовь отличается от материнской, и неправы люди, которые говорят, что мать сможет любить за двоих. Да, сможет любить в два раза больше, но не сможет воссоздать аналог отцовской любви. Моя мама не старалась стать для меня и отцом, она осталась такой же, как и была. Она сильная женщина, перенесла потерю достойно. Не уверена, что я смогла бы так, оказавшись на ее месте.

      Поняла я, что мама более или менее оправилась, в одно мгновение, когда ее увидела. Я, как обычно, встала утром в выходной день, сделала свою долю домашних дел: убрала комнату, пообедала, схватила пакет с мусором и ушла. Прогуляла весь день, как обычно это бывало в последнее время, и пришла домой. Заглянула в свою комнату и обнаружила на полу новый ковер – ну как новый, тот, который стоял в углу в родительской спальне. Это был знак. Показатель, что мама начала приходить в себя, начала осознавать: отец не вернется. Мне и самой в тот момент полегчало. Я дочь своей матери: если страдает она, то страдаю и я. То есть мое горе смешивалось с ее, в итоге становилось невыносимо. Я заглянула к ней в комнату. Она лежала читала. Да, глаза не светились, да и синяки под глазами никуда не делись. Посередине комнаты новый ковер. Постелен как доказательство того, что пора приходить в себя и начинать жить в новой реальности. В реальности вдовы с дочерью-подростком.

      Мы немного поговорили.

      – Мам, а чего ты мне не сказала, что ковер будешь стелить? Я бы осталась и помогла. Тяжелый же.

      – Не переживай, я соседку попросила, мы еще вчера договорились. А тебе тяжести ни к чему таскать. Аукнется потом. – Она не оторвала глаз от книги. Моя мать знала, что это неприлично, и без особой причины не стала бы так делать. Возможно,