кто-то все-таки добрался до тропы, – проговорила она. – Но никто не прошел дальше… А это, видимо, страж.»
Сбоку, в траве образом схожим с гигантской скалапендрой, покоился скелет. У него было множество рук, некоторые из них сжимали клинки. На том месте, где, по всей видимости, должна быть голова лежал череп с пугающе большими глазницами. Возле него была разбитая, бывшая некогда белой, маска с человеческим лицом. Тело создания уходило куда-то ввысь по склону. Нижняя часть лежала у подножия скал, а сверху нависал небольшой его остаток. Видимо, в какой-то момент иссохшиеся ткани и сухожилия не выдержали веса костей, и скелет рухнул на землю желтой грудой.
«Вот же уродина, – подумала она. – Хорошо, что мертва.»
Она пошла вкруг святилища, внимательно изучая камни. На каждом был начертан символ. Руна. Язык первородных. Она не очень хорошо его знала, но это и не требовалось, ведь эти руны означали имена Кордов. Семь камней – семь имен. И одна дверь.
Она шла, осторожно касаясь кончиками пальцев теплого камня.
«Один в лесу, другой в пруду,
А третий меж коло-сьев.
Четвертый ввысь, но пятый вниз,
Шестой – в тумане остров.
Но никогда и на за что
Ты не ищи седьмого.
А коль увидишь, то беги,
Чтоб не навлечь худого.»
Вспомнила она детскую считалку.
– Чтоб не навлечь худого – повторила она, с волнением в сердце огибая последний камень.
По всему архипелагу и на материке, в дремучих чащах, посреди болот и во чревах гор были такие святилища. Их строили первые люди в знак почтения перед лесом. Там поклонялись кордам и молили их об урожае и легкой зиме. Просили их сдержать хищных зверей и страшных тварей, что охотились на людей. В каждом таком святилище стояло семь камней, в каждом из них было семь отверстий, расположенных по одному на вершине каждого камня, и в каждом было начертано лишь шесть рун. Седьмая руна была выскоблена, выдолблена человеком так, что не оставалось никаких шансов разглядеть её. Почему-то люди страшились седьмого корда, боялись настолько, что тратили целые жизни на поиск и уничтожение любой информации о нем. И им это удалось, последний корд – первый среди равных был надежно стерт из истории. Его деяния забыты, его владения потеряны.
Она с трепетом в груди взглянула на вершину камня – там зияла пустота. Грубо вырубленное углубление на поросшем мхом камне.
Будь оно все проклято! – злобно ругнулась она, разочарованно глядя на глыбу. – И сюда добрались! А всего вернее – отсюда начали.
Она обессилено уселась на ступени святилища, спиной к двери, между двух останков. Слева на нее укоризненно взирал скелет в крепких, стальных латах, выкованных на материке – признаке неслыханного богатства. На архипелаге не ценили броню ни кожаную, так любимую близ Лайского леса, ни тяжелую стальную, предпочитаемую на турнирах в Таргизе. Люди, живущие здесь, знали,