с какой- то злобой проговорил солдат, – а мы тут, по началу, с голодухи пухли, хвою жевали, чтобы зубы от цинги не выпали…
– Ты, Петруха, язык то попридержи! —цыкнул на него усатый, – у нас человек новый (кивая в сторону Ивана), а ты все нутро готов выложить свое.
– А мне чего скрывать! —завелся солдатик, – у нас года за три до войны в селе голод был, все зерно вывезли, скотина вся колхозная, мать что в подоле спрячет – тем и питались, оладьи из лебеды, хоть иди – коровьи лепешки ешь! А как родину защищать, так в первую очередь пришли….
– Петька! Прекратить! Ешь и отбой! – скомандовал старший.
Петруха молча доел свою порцию, запил отваром и ушел в шалаш.
– Не обижайся, он так- то парень добрый, душевный. С Украина он родом. Только, досталось им, сильно досталось. До войны досталось и в войну тоже. Свои же село сдали, в Бандеровские банды пошли, а неугодных расстреляли, брата его тоже. Ему еще восемнадцати то нет, на фронт сбежал, а потом его уже сюда, на Дальний восток. В Хабаровске его к нашей части приформировали.
Лейтенанта звали Захар. Он достал из кармана какой- то кулек пожелтевшей бумаги и свернутую в несколько слоев газету. Оторвал с края газеты белую полоску и скрутил что- то вроде тонкой трубочки, с одной стороны отверстием потолще, а с другой совсем тоненькое. Потом раскрыл кулек и набил трубочку сушеной коричневой травой.
– Махорочки? – протягивая Ивану кулек спросил Захар. Иван жестом отказался.
– Странный ты, откуда сам? – лейтенант достал из костра горящую веточку, помахал ей гася пламя, и прикоснулся угольком к кончику получившейся самокрутки. Сладко затянулся прикрыв глаза. —Зря не куришь. У солдата две радости – сон да курево. Кто не курит, тот не отдыхает. – чуть закашлявшись прокряхтел он.
– Из Москвы, – просто ответил Иван.
– Понятно. Мне командир приказал у тебя ничего не спрашивать, просто проводить до Щипово и обратно. Это наш обычный маршрут, тут места глухие, но япошки могут где- то переправу навести и в тыл зайти. Вот и патрулируем. А я вот, с Курганской области, Уткино моя деревня, может слыхал? Под Шадрино. Хотя, куда там. Москваааа….
– Где белугу то взяли? – переводя тему разговора с улыбкой спросил Иван.
Захар выпустил струйку ароматного дыма и поудобнее развалился на лапнике. Вытянул ноги вдоль костра.
– Нас в 41- ом под Москву всех собрали. Своих частей там уж не осталось. Фриц уже кремль в бинокль видел. А мы приехали с Урала, с Сибири. Морозы под сорок градусов, гимнастерка к шинели примерзает. Но отстояли тогда Москву. Потом, весной 42- го часть перебросили на Дальний восток, когда японцы зашевелились. Снабжения тут почти не было, с местных деревень что соберут – не хватало, грибы да ягоды спасали, лето еще как- то протянули, землянок нарыли, а к осени стало понятно, что зиму так не выживем. И руководство распорядилось сформировать отряды из охотников, чтобы дичь добывать и провиант поддерживать в необходимом количестве. А я ж с детства с ружьем, из берданки на сто метров