что за ним никто не наблюдает, передал кубок Фан-гуань, которая мгновенно допила оставшееся вино. Что же касается Дай-юй, то она, продолжая беседовать, сделала вид, что пьет, а сама незаметно вылила вино в полоскательницу.
Между тем Сян-юнь снова бросила кости. Выпало девять очков. Девятой по счету оказалась Шэ-юэ. Шэ-юэ вытащила пластинку. На одной стороне ее был изображен цветок чайной розы, сопровождаемый надписью: «Как изящен прекрасный цветок», а на другой стороне – строка из древнего стихотворения: «Цветами чайной розы настала пора, готовы раскрыться они».
И за нею пояснение: «Каждый из сидящих за столом пьет по три кубка вина в честь уходящей весны».
– Как это понимать? – с недоумением спросила Шэ-юэ.
Бао-юй нахмурил брови, поспешно спрятал пластинку и сказал:
– Давай лучше выпьем!
Все сделали по три глотка, вместо того чтобы пить по три кубка, что было бы слишком много. После этого кости бросала Шэ-юэ. Выпало десять очков. Десятой оказалась Сян-лин. Она вытащила из стакана пластинку, на которой был изображен цветок лотоса на двух сросшихся стеблях и следовала надпись: «Два стебля сплелись вместе, предвещая счастье», а на другой стороне пластинки была начертана строка из старинного стихотворения: «На ветвях, сплетенных тесно, расцвели цветы». Пояснение гласило: «Тот, кто вытащил эту пластинку, должен осушить три кубка, остальные – по одному».
Затем кости бросила Сян-лин. Получилось шесть очков; теперь должна была тащить пластинку Дай-юй.
– Что бы мне такое вытащить! – задумчиво промолвила она.
Поколебавшись немного, она вытащила из стакана пластинку, на которой был изображен цветок мальвы и следовала надпись: «Одиноко грустишь под ветром и росой». Перевернув пластинку, она увидела строку из древнего стихотворения: «Не ветер восточный приносит печаль, сама ты тоскою полна», и пояснение к приказу: «Один кубок выпей сам, один кубок пусть выпьет тот, кто вытащил пластинку с пионом».
– Вот это замечательно! – засмеялись все. – Кроме Дай-юй, никого нельзя сравнить с мальвой!
Дай-юй тоже рассмеялась. Она выпила вино и бросила кости. Получилось двадцать очков, и теперь должна была тащить пластинку Си-жэнь… Си-жэнь вытащила веточку с цветами персика, за которой следовала надпись: «Чудесные виды Улина» и стихи: «Краснеет персик; снова здесь весь год стоит весна…» После этого шло пояснение: «Вместе с тем, кто вытащил эту пластинку, пьют по одному кубку все однолетки и однофамильцы, а также тот, кто вытащил пластинку с цветком абрикоса».
– Это еще интереснее! – засмеялись все.
Затем стали считать, сколько кому лет. Оказалось, что Сян-лин, Цин-вэнь и Бао-чай родились в один и тот же год, а Дай-юй родилась в один час с Си-жэнь, но не нашлось ни одного, кто носил бы одинаковую фамилию с Си-жэнь.
– Моя фамилия тоже Хуа, и я выпью вместе с Си-жэнь! – воскликнула тогда Фан-гуань.
Снова осушили по кубку.
– О ты, которой судьба предназначила благородного мужа, – проговорила Дай-юй, обращаясь к Тань-чунь. – Ведь ты вытащила цветок абрикоса, так пей же скорее и не задерживай