политического консенсуса сделало приоритетом не акцентирование отличительных черт «своего» электората, а поиск наиболее выигрышных для различных категорий избирателей программ (Katz, Mair, 1995). Именно эти сдвиги привели к ослаблению традиционных идейно-программных идентичностей ведущих партий и появлению партий, которые чаще называют «всеохватными», в смысле «хватай всех» (Kirchheimer, 1966, p. 177–200). Мы склоняемся к более точному понятию: «электоралистской» родовой категории партий, как сформулировано в наиболее современной типологии Гюнтера – Даймонда (Gunther, Diamond, 2003, p. 167–199). Такие партии ориентируются на более широкую аудиторию, создание универсально привлекательного для избирателей образа и немедленный электоральный успех. Партийные программы становятся похожими, а избирательные кампании направлены в большей степени на общие цели, а не на дискуссионные вопросы (Katz, Mair, 1995, p. 5–28).
Гюнтер и Даймонд выделяют внутри родовой категории «электоралистских» партий три их вида. Большая часть исторически консервативных партий становятся «программными»: современными, приверженными плюрализму и терпимости, с минималистской партийной организацией. От двух других видов – «чисто всеохватной» и «персоналистской» – их отличают, во-первых, более отчетливая, последовательная и фундированная программа, во-вторых, стремление к власти именно ради реализации этой программы и, в-третьих (это особенно заметно при пропорциональной избирательной системе) – более четко очерченная социальная база и связь с союзными организациями в гражданском обществе. В «персоналистских» партиях высока роль лидера, но этот феномен встречается лишь в странах с сохранившимися элементами корпоративистской традиции, например в Италии (С. Берлускони) или Бразилии (Ф. Коллор) (Gunther, Diamond, 2003, p. 167–199).
Достоинства такой модели партийного строительства для получения высокого электорального результата очевидны, однако их обратной стороной является разочарование «меньшинств» в потенциальном электорате, что, как указывалось выше, особенно чувствительно для консерваторов, сторонники которых медленнее адаптируются к переменам.
Второй изъян такой партийной модели – трудность выстраивания «коалиции поддержки», которая учитывала бы все более мозаичное переплетение традиционных общественных размежеваний (в первую очередь социального экономического) и новых, включая размежевания в области моральных ценностей. При взаимоналожении старых и новых размежеваний в целом сохраняется условная, но четко осознаваемая в каждой политии шкала «левые – правые» (Dalton et al., 2011, p. 90). Как отмечают исследователи, «сторонники индустрии» (т. е. оппоненты экологических партий) оказываются более консервативными по социальным и «постматериалистическим» вопросам (Lipset, 1981, p. 503–521; idem, 1993, p. 15), а либеральная позиция по вопросам гендерного равноправия коррелирует с показателем, отражающим левые взгляды на экономику (Dalton et al., 2011, p. 95).
Подвижки