продолжила развешивать бельё, не замечая пялившегося на неё волка. Его наблюдение вызывало дискомфорт. Вот что ему надо? Дали же понять – не интересен.
Кальвин пробубнил себе под нос:
– С честью выдержала очередное посягательство… А если я предложу тебе кольцо с бриллиантом или кучу денег за ночь утех?
Неожиданно для себя девушка разразилась отборной бранью, гоня нечестивца. Он заслушался, её гневный голос взволновал.
Поощрял:
– Какая речь! Так самозабвенно ругаться! Но я тебя, дикарка, перевоспитаю и приручу.
На её лице появилась сводящая скулы оскомина, ей не нравился этот наглый самонадеянный красавец.
Оборотень ушёл, Сайн в сердцах плюнула ему вслед.
А ранним утром на кухне челядь с хозяевами, перекусывала, когда их блаженное состояние нарушил барон Дэрквульф. Артур Уолден вскочил.
С раболепием узнавал:
– Вашей Милости что-то угодно?
Кальвин кивнул и попросил:
– Что-то я тоже проголодался. Сделайте и мне пару бутербродов с копчёным мясом. И отвар ромашки запить.
Аристократ сел на табурет напротив Сайн, которая сегодня была в неброском сером платье.
Спрашивал её:
– Как дела?
– Хорошо,– пожала та плечами, не глядя на красавца-волка.
– Что делаешь?
– Хорошею.
Волк широко улыбнулся.
Пояснил:
– Я имел ввиду: какие сегодня дела запланировала возложить на тебя семья? Ты ведь не едешь на конную прогулку?
– Нет.
Хозяин пансиона, что грузно опять уселся на свой табурет, сурово нахмурившись, пояснил:
– Дочка будет помогать стряпать. Весь день.
Кальвин вертел в руках горячую глиняную кружку отвара, не сводя глаз с интересующей его особы.
Заметил:
– Скудненький у тебя завтрак…
– Говорила же: фигуру держу,– глядя на свой маленький бутерброд с ветчиной, отвечала безразлично Сайн.
Рафаэль недовольно указал:
– Ваша Милость, Ваши глаза не устали мою сестру взглядом сверлить?
Дворянин тут же поправил неудобную ситуацию:
– Вы меня не так поняли. Я всерьёз заинтересован в добром расположении этой девушки. Что за сомнения в ваших, люди, взорах?
Из рук красавицы выпал бутерброд на тарелку.
Артур Уолден кивнул слугам, те молниеносно покинули кухню.
Отец красавицы жёстко поставил в известность:
– Моя дочь не продаётся. И она не будет игрушкой волка в его замке.
Сайн похолодела и вымолвила, наконец, найдя взглядом взор тёмных глаз оборотня:
– Заранее умоляю: не надо никаких комплементов! И боги Вас избавь просить моей руки.
Кавалер насупился, нахмурился и уточнил:
– Я чем-то Вам неприятен?
– Ну что Вы! Просто я считаю, что мне ещё рано замуж,– пыталась увильнуть от этой темы девушка.
– Я покладист. Совершенно тихий и управляемый,– мягко убеждал барон, его речь была, словно мурлыканье кота, убаюкивающая и ласковая,– И, да, я намерен обручиться с Сайн