Хлопин считал себя слишком старым. По паспорту ещё о-го-го, а с виду в двух шагах до гроба. Но и такой сойдёт одинокой женщине. Примерно как… Наталье Семёнове!
Доцент тотчас позвонил старшей лаборантке. Он заливался соловьём, стараясь наговорить Наталье побольше комплиментов. Казалось, ей, изголодавшейся по мужской ласке, хватит шевельнуть мизинцем левой ноги! Но не тут-то было. Хлопин едва не сорвался, но, посмотрев на свою доброжелательную физиономию в зеркало, согласился с Натальей, что пора заканчивать бестолковый разговор.
Доцент надел кожаный плащ и вышел из квартиры. Не смотря на то, что дома стояла ещё одна бутылочка коньяка, захотелось чего-нибудь послабее и поменьше. Пивка, например. В ближайшем супермаркете стояло чешское – равное по цене хорошей водке. Его-то как раз и не хватало. Посидеть, потянуть, сдувая пену, да заснуть в блаженстве.
Кассирша подмигнула пьяненькому мужчине в шёлковом синем галстуке на бежевой рубашке. Он распахнул кожаный френч и сунул руку во внутренний карман за кошельком. Вместо портмоне у него оказалась записная книжка, в которой вложена измызганная сотка! Губы кассирши изобразили перевёрнутую лодочку. Проведя прибором по бутылке, она привстала, метнув взгляд на охранника. Предвиделись осложнения.
Мужчина улыбнулся.
– Сколь… – он мотнул головой, – не хватает?
– Двенадцать рублей! – отрапортовала девушка, не отводя глаз от охранника.
Мужчина в камуфляжном костюме продолжал стоять, уперев руки в бока. Осложнений с интеллигенцией, даже изрядно поддатой, не хотелось. Напарник как-то выставил похожего чудика, порвав ему ворот. За это пьяный интеллигент закатил гражданский иск от самого Армани! Хотя этот одет скромнее, зато рожа культурнее.
– Ми-нуточку! – Хлопин порылся в кармане плаща, вынул горсть мелочи и поднёс к прилавку. Его пошатнуло, рука дёрнулась, мелочь со страшным звоном посыпалась на кафельный пол.
Хлопин махнул рукой, подхватив бутылку пива, двинул к выходу.
Охранник отвёл от него честные глаза.
На крыльце магазина Хлопин остановился. Яркие звёзды перемигивались с фонарями, мельтешащие огни неоновых рекламных щиты плясали, как цветомузыка. В голове закружилось как у ботаника, сделавшего пару кувырков по полу спортзала. Необходимо добавить горючего, решил Хлопин. Он попытался открыть бутылку об металлические перила. Мешала обёртка из фольги, горлышко бутылки соскользнуло, Хлопин едва не уронил пиво под ноги.
– Трубы горят, Земеля?
Хлопин обернулся и увидел перед собой мужичка. Неожиданно для хриплого, явно испитого голоса, незнакомец был одет во вполне приличный плащ, на ногах у него были надеты лаковые штиблеты устаревшей модели. На голове красовалась широкополая шляпа.
– Трубы зовут! – сказал Хлопин.
– Эту лабуду о поребрик не откроешь.
Хлопин пожал плечами. Удивляясь самому себе, он почему-то понял каждое слово. Жест доцента можно было трактовать