примирить стороны, подавив недовольство на корню, или как хороший дипломат – уступками и договорами.
Мы преодолели две трети пути, когда появились новые проблемы.
Я сидел на вахте и читал что-то из электронной библиотеки. Время от времени заглядывал на мониторы – пусть Борт и прекрасно следил за пространством и датчиками, но все же… Час назад мы разминулись (по космическим меркам пройти в пяти тысячах километров от другого корабля это и есть «разминулись») с таким же грузовозом, шедшим с Титана. Пилот того корабля так плохо говорил на общеанглийском, что я с трудом понял его приветствия, мне показалось, что он пьян.
Когда я уже почти закончил очередную главу резкий сигнал резанул уши. Потом Борт без эмоций произнес:
– Капитан, у вас проблемы.
Я чуть не подскочил от такого. На секунду показалось, что у компьютера появилось чувство юмора.
– У меня? А может у нас? – спросил я довольно безразличным тоном.
– Нет, у вас, – повторил компьютер. – Хотите знать почему?
Я мысленно сказал все, что думаю об этом электронном умнике – не люблю в голос ругаться, только если вынуждающие обстоятельства.
– Говори, – сказал я.
– Я проверил соответствие содержимого контейнеров транспортным декларациям, – не часто, до этого, компьютер изъяснялся такими длинными предложениями.
– Ну и? – такую процедуру всегда делали за пару недель до выхода на пункт назначения, формальность, но неотвратимая.
– Я обнаружил три несоответствия, а одно из них может напрямую угрожать вашей работе.
– Странная забота, – я и правда удивился словам Борта.
– Я довольно опытный. До вас сменил восемь капитанов, – ответил Борт. – Мне не особо нравится их постоянные перетасовки. Слишком часто приходится приспосабливаться.
– Ого, – ухмыльнулся я. – А ты, оказывается, не так уж прост, Борт. Так что за проблема?
– На 70 процентов я уверен, что в контейнере биопродукты, запрещенные к вывозу с Земли.
– Почему ты так уверен?
– Датчики в грузовом отсеке постоянно фиксируют небольшое повышение аммиака и сероводорода в воздухе. Но системы корабля работают нормально. Я несколько недель наблюдал за контейнерами, вычисляя какой из них мог быть источником.
– А что в декларации по контейнеру?
– Синтетические удобрения для оранжерей.
– Не вот, разве удобрения не могут быть в неплотной упаковке, и скажем так – вонять, – я улыбнулся собственному нелепому остроумию.
– Возможно, но они уж точно не могут издавать звуки, – компьютер явно до этого скрывал свое чувство юмора.
– Запись есть? Давай послушаю.
Динамики выдали какой-то невнятный шорох, как будто кто-то осторожно скребся о стенку. Иногда поскребывание сменялось торопливым шорохом, как будто кто-то мелкий и пугливый пускался на утек.
– Что это, по-твоему? –