попугаем, пестро обутым, которого только и научили, что повторять слова. Я была не в состоянии поддержать разговор ни с одним из участников. Мне хотелось прильнуть к Мии, всюду искала ее глазами, но она только и делала, что показывала свою красоту в вызывающем платье и флиртовала с Тимуром.
Мой мозг взрывался карнавальным этикетом местечкового праздничка. С чего вдруг эти люди так вырядились, как в последний раз? Зачем платья и сумки, кого они хотели этим удивить? Я мечтала встать посреди зала и громко сказать: «У нас тут что? Литературный вечер или вечеринка у Гэтсби?!» Мое подсознание скомандовало: «Бежать!» И я ему поверила, только вначале побежала в туалет. О, эти туалетные встречи! Наверное, когда я прославлюсь, то в своих мемуарах уделю им особое место. Так и назову главу – «Туалетные встречи», потому что даже в этой малюсенькой «Смороде» меня настигла карма. Я мыла руки и смотрела в зеркало, чтобы немного поправить макияж. В этот момент ко мне подошла девушка. Она была очень маленького роста, почти дюймовочка, но по морщинам на ее лбу и шее я поняла, что ей где-то за тридцать, а может, и больше.
– Добрый день, – очень мило поздоровалась со мной дюймовочка. – Мне кажется, вас я еще не сфотографировала. Меня зовут Инна Карлсон, я фотограф на этом мероприятии.
Что-то внутри больно кольнуло. Ну почему, почему она нашла меня именно здесь? Почему ко мне нельзя было обратиться в зале? Я что, выгляжу хуже остальных и меня можно заметить только посреди унитазов? Тем не менее я изо всех сил старалась быть милой. Меня успокаивало только одно: после этого фотографирования я смогу спокойно уйти в свой домик.
– Очень приятно познакомиться, – сказала я, стараясь улыбаться. – Сейчас только немного попудрю носик.
Я быстро вытащила из своей пестрой сумки пудреницу и заметила, как у меня нервно подрагивают руки. Не люблю, когда на меня смотрят. А она смотрела. Практически в упор. Я злилась на нее за это и улыбалась одновременно. Очень тяжело улыбаться, когда ты злишься, а еще труднее – пудриться во время этих совмещенных эмоций.
Разумеется, она фотографировала меня в зале. Говорила, как мне встать, каким боком повернуться. Периодически подходила и показывала получившиеся кадры, но я не обращала на них внимания. Была уверена, что получусь плохо. Что-то не припомню ни одной фотографии, на которой бы я получилась хорошо. Но себя утешала тем, что все мои мытарства окупятся победой в этом конкурсе.
Образ домика у меня теперь был чем-то вроде спасения. Наверное, я ушла с мероприятия первой. Хотела побыть одна. Не помню, как забежала в свою комнату и плюхнулась на пол, прислонившись спиной к кровати, вытянула измученные ноги в разноцветных кроксах. Мое сердечко бешено стучало, как будто за мной гнались, хотя за мной никто не гнался, кроме моих воспоминаний. Я была рада, что Мия осталась там и еще долго не придет. Видела, как легко она влилась в эту компанию. Мия чувствовала себя там, как рыба в воде, чего нельзя было сказать про меня. Я чувствовала себя, как рыба, которую вынесло волной на песчаный берег.
Посидев