в некоторых из них она даже не была уверена. Она не могла закрыть глаза и представить их как фотографии в альбоме. Скорее она видела их кусочками, как детали несобранного паззла.
Но эти воспоминания все же жили в ее голове, и все же она их помнила.
Хэвен с интересом рассматривает свои пальцы. Под водой они кажутся больше, чем есть на самом деле. А если высунуть руку на поверхность, то осевшие на ней капли воды будут блестеть и переливаться в искусственном свете, как множество звездочек. Она, затаив дыхание, вертит рукой. Ее белая кожа – земля, просвечивающиеся под ней мелкие голубые вены – реки, а капельки воды – сверкающие волшебные цветы. Они могут изменять цвет в зависимости от того, под каким углом на них падает свет.
Или же нет.
Ее рука – ночное небо (оно белое, а не черное, каким должно быть, потому что оно из волшебного мира), а капельки воды – созвездия или Млечный путь.
Она так увлечена своими фантазиями, что не сразу замечает, как чужая ладонь аккуратно ложится на ее голову. Еле касаясь пальцами — будто она из хрусталя и бабушка боится ее разбить слишком резким движением – Клавдия гладит ее волосы от основания лба до прилипших к плечам мокрых кончиков, смотрит на нее так ласково как не умеет ни папа, ни мама и говорит вполголоса:
- Да, милая, я знаю, ты – целая Вселенная.
Книга захлопывается и с грохотом падает на пол. Хэвен машинально бросает взгляд на больничную койку, а потом раздраженно фыркает и запускает пальцы в волосы. О чем она думала? Что бабушка проснется?
Она не спит.
Одна только мысль о том, чтобы поднять книгу, вызывает тупую боль под черепом.
Глава 8. Главный вопрос
Время тянется как плавленая резина.
Дни перетекают один в другой так неторопливо, что периодически на уроках Хэвен хочется вскочить на ноги и заорать на весь класс, чтобы они двигались быстрее.
"Жизнь не имеет смысла без любви" – гласит желтая неоновая вывеска над входом в Большой Книжный Магазин, но Хэвен готова с ней поспорить. Жизнь не имеет смысла без долбанного интереса к ней.
Она приходит к Клавдии в больницу каждый день, хотя делать этого не обязана, так, по крайней мере, говорит мама. Хэвен не особо заботит ее мнение, потому что она знает, чем оно обосновано.
Где-то глубоко внутри искренне любящего Клавдию сердца матери затаился сгусток горькой ревности, ведь для нее Хэвен никогда ничего подобного не делала.
Хэвен нравится навещать Клавдию несмотря на то, что "навещать" не совсем подходящее для этого слово, ведь бабушка ничего не знает о ее приходах. Она все также лежит на белых простынях, как на снегу, обвитая паутинкой серых трубочек. Хэвен подавляет в себе желание порвать их – ей они напоминают капкан, из которого Клавдия не может выбраться. Ей кажется, что с каждым днем их становится все больше.
В больнице царит отличная от школы и дома атмосфера, здесь относительно тихо, что позволяет Хэвен погрузиться в себя и немного отгородиться от окружающего мира, а еще в воздухе витает неизменный запах хлорки