Та, что первой пришла на помощь, записала молоко на Надю, словно это она подоила эту корову. Две другие женщины, молоко из группы коров маленькой доярки записали на себя. Дело в том, что доярки получали деньги за количество надоенного молока. Правда, денег давным-давно никто в колхозе не видал. Надя взглянула в глаза тёте Клавдии и тихо сказала:
– Спасибо.
– Да ладно, чего уж там, – отмахнулась та.
Девочка сказала «спасибо» и остальным женщинам. Она очень боялась, что доярки запротестуют из-за того, что им приходится долго ждать, и её могут лишить работы.
Один борт тракторной телеги открыли, свесив его вниз. Две доярки заскочили наверх, оставшиеся женщины по двое выносили сорокалитровые фляги с молоком из избёнки, держа их за ручки. Подносили к тракторной телеге, потом поднимали их вверх, насколько только могли. Двое на верху, присев на корточки, свесившись вниз, дотягивались руками и хватались за ручки фляги и волоком затаскивали их на поверхность телеги. Не наклоняя, как бы «шагали дном» фляги, откатывали их подальше, освобождали место для следующих фляг. Надя подошла, хотела помочь. Её отстранили:
– Иди отсюда, тебе ещё рожать надо!
– Я не собираюсь рожать, – возразила девочка.
– Теперь не собираешься! – доярки засмеялись. Этот смех растопил в сердцах женщин всё негативное, что ютилось в их умах к девочке-сироте.
Погрузив фляги, доярки залезли сами. Тракторист закрыл борт телеги и не успел ещё завести трактор, как доярки запели. В этих местах все, будь то доярки, скотники, школьники и просто разные люди, всегда пели, независимо куда, зачем и на чём ехали, хоть зимой в санях-розвальнях.
Рабочий день доярки разорван: дойки трёхразовые. Утром дойка начиналась в шесть. Доярке надо было встать не позднее, чем полпятого, успеть подоить свою корову, напоить телёнка, успеть выгнать в табун, управиться по дому и успеть добежать до фермы, погрузить фляги под молоко и т. д. Вторая дойка в двенадцать часов, третья – в шесть вечера. С учётом дороги рабочий день доярок превышал нормативы. Но многие женщины с маленькими детьми предпочитали работать доярками именно из-за того графика: одна дойка с дорогой туда и обратно длилась около трёх часов. Каждая надеялась, что за это время с её детьми, пока матери нет дома, ничего не случится.
В обеденную дойку новой доярке понадобились ещё помощники. В вечернюю дойку она не смогла подоить и пять коров – руки не слушались. Доярки, молча, подоили остальных коров маленькой доярки. На следующий день руки болели нестерпимо, но Надя мужественно взялась за дойку. Постепенно боль стала отступать, но без помощи доярок не обошлось и на этот раз. Через неделю Надя успевала подоить своих коров быстрее других доярок. Оно и понятно: у неё их было на целых пять меньше. Ещё через неделю она попросила бригадира добавить ей коров. Бригадир посмотрел на неё, подумал и велел из соседних загонов перегнать в эти загоны три коровы. Доярок не хватало, многим приходилось доить коров сверх нормы.
– Если