ответила Надя подруге и пожелала, – будь хоть ты счастлива.
Валя удивлённо оглянулась на кормящую мать, но ничего не сказала, вышла из избы, молча, осуждающе взглянула в глаза Николаю и вышла из ограды. Тот в ответ лишь зубами проскрипел и остался сидеть на ступеньке крыльца. Не прошло и пятнадцати минут, в ворота постучали и, не дожидаясь позволения, вошёл Николай Граханов, на нём была форма милиционера. Николай усмехнулся:
– Уже донесла? Оперативно!
– Не донесли, а поступил сигнал. Товарищ Грехов, это правда, что вы нанесли побои вашей новорожденной дочери?
– Моей дочери? Ну, раз она моя, щего суёшься?
– Прошу подбирать выражения, я при исполнении обязанностей. Отвечайте на вопрос.
Николай встал, подошёл вплотную к Граханову:
– Щё, память коротка? А, ну да, теперь ты неприкосновенное лицо. Этим решил взять.
– Я ничего не собираюсь брать. Хочу лишь предупредить тебя, если хоть раз тронешь эту девочку, я посажу тебя.
– Посадишь. Интересно, за щё?
– Найду за что! – пообещал Николай Граханов.
– Шустрый у нас участковый! Слушай меня внимательно, Таня родилась двадцать пятого декабря. Ты к ней не имеешь никакого отношения, забудь о ней. Ещё раз нарисуешься – прибью и на форму не погляжу. Я тебя предупредил! – сказал Николай, сплюнул и вернулся на своё место на крыльце.
– Я тебя предупредил, – ответил участковый и ушёл.
Когда у них с женой родится дочка, они тоже назовут её Таней.
Муж долго не возвращался, и Надя вышла на крыльцо посмотреть, где он. Николай встал, и они молча стояли друг против друга. Видно, в душе что-то ещё осталось у них друг к другу, и они надеялись суметь перешагнуть через то плохое, что пришлось пережить им за последние месяцы. Вдруг на крыльцо вышла раздетая дочка Наташа и, заложив за спину ручки, сказала:
– А я вашей девке конфет не давала!
Кинулись оба родителя в дом, забыв все обиды: девочка уже не дышала. Мать схватила её за ноги и стала трясти вниз головой, стараясь вытрясти конфетку. Ничего не получалось, счёт шел на секунды. Николай сразу понял, что надо делать: схватил острозубцы, засунул в горло малютки острые концы острогубцев, раскрошил там конфетку и вновь поднял дочь за ноги, стал трясти: осколки конфетки выпали. Он положил дочку на спину и стал ей дуть в рот. Девочка засопела, вздохнула и начала плакать, на губах малютки показалась кровь. Надя дала ей грудь, но грудь была пуста. Тогда она согрела коровье молоко, разбавила его наполовину водой и покормила малышку. Пережитый стресс помог Николаю и Надежде понять, что есть что-то более важное и ценное, чем их личные страдания и ради этого следует забыть о неприятном прошлом.
Мать села на лавку, прижала к груди малютку, держа её вверх головой, боялась, что та может захлебнуться кровью из ран в горле. Так сидела она неподвижно со спящей дочкой на руках более двух часов. Муж посидел, посмотрел на жену с ребёнком, ничего не говоря, собрал с полу кошели, поднял кринку с маслом, поставил на стол. Подумал немного, глядя на масло, и воткнул в розетку вилку от