его к ней. Седоусый кряжистый норманн с бритым по франкскому обычаю подбородком, усмехаясь, молча глядел на нее, а затем заговорил на самом ломаном франкском наречии, какое только Эмме доводилось слышать:
– Твой господин Ролло Нормандский отбыл в свой город Ру Хам. Меня зовут Ботольф Белый, но франки прозвали меня Ботто. Можешь и ты называть меня так. Именно мне многославный Ролло препоручил доставить тебя в Ру Хам, к его брату Атли, который возжелал тебя. Что ж, давно пришла пора младшему из братьев обзавестись своей женщиной…
Эмма отказывалась верить. Действительно, Ролло не раз говорил ей, что она принадлежит его брату. Но неужели он готов отдать ее Атли после всего, что они пережили вместе? Ведь Ролло не щадил себя, оберегая её, он был так заботлив… И так смотрел на нее!.. «Власть всегда была у тебя», – сказал он ей, и Эмма оказалась настолько глупа, что поверила, позволив этой отравленной стреле вонзиться в её сердце и убить в ней всю ту благородную ненависть, что стояла между ними. Больше того – она была готова принадлежать ему, отдать душу и тело!.. А он…
Язычник, мерзкий пособник дьявола!..
Её везли в Руан незнакомые норманнские воины. Они обращались с ней учтиво, однако на каждом привале связывали, а рядом всегда находилось пара бдительных стражей.
– Почему бы вам не усилить охрану? – язвительно донимала Эмма седоусого Ботольфа. – Я ведь такая могучая! Запросто одолею ваших мечников и сбегу куда пожелаю!
Старый воин никак не реагировал на её выпады. Из всех сопровождавших её викингов только он один немного знал язык франков. Эмме волей-неволей пришлось прислушиваться к норвежской речи, запоминать слова, чтобы общаться, и Ботольф помогал ей в этом. Вместе с тем, держался он с пленницей очень ровно, даже сухо, обращаясь к ней лишь по мене необходимости. Но порой девушка ловила на себе пристальный взгляд его маленьких, ярко-голубых и холодных, как ледышки, глаз.
– Ролло сказал, что ты дочь графа из Байе и его жены Пипины. И мне странно, что он оставил тебя в живых. Рольв ведь знает, как умер его отец, первый завоеватель этого края великий Ролло Пешеход. Я был в Байе, когда его убили, и сам положил динарии на его остывшие веки. А теперь его сын подарил тебе жизнь… Хотя ради братишки Атли старший брат готов и небо и землю перевернуть и даже ввязаться в спор с самой Хель!
– Но я приемная дочь графа и графини, – осторожно отвечала Эмма суровому Ботто. – И в моих жилах нет ни капли их крови.
Викинг лишь хмыкал в усы, а на каждом привале по-прежнему стягивал ей руки и ноги сыромятными ремнями, давая караульному наказ не спускать с пленницы глаз.
– Рольв предупредил меня, на что ты способна. Он сказал, что ты хитра, коварна, как Хюльдра[16], и ни о чем не помышляешь, кроме побега. Я дал слово, что у тебя будет столько же возможностей к бегству, как у коровы, пытающейся взлететь. Атли Нормандский ждет свою избранницу в Ру Хаме, и я передам тебя ему – это так же верно, как сама судьба.
Эмме