Михаил, отпущение грехов очищает человека и его душу, но никто не сказал, что будет легко. Ты знаешь Святое Писание лучше чем я, и всё же – каждый грех он как пиявка, присосался и высасывает силы, отравляя жизнь. Ты его не замечаешь, ведь он не беспокоит тебя, этот грех может быть десяти или двадцати летней давности, и ты о нём давным-давно забыл, но он-то есть. Наступает момент очищения и представь, все эти пиявки большие и маленькие, толстые и тонкие, короткие и длинные отрываясь от плоти, покидают тебя. После них остаются рубцы и шрамы, они ноют и болят, и получается, что ты вроде бы освободился от паразитов, но на самом деле облегчения нет. Всё потому, что нужно дальше жить, дальше творить, создавать, строить, созидать, верить и любить. Разве не так отец Михаил?-
Пётр, этот простой смотритель храма в забытом богом крае – знает куда больше чем тот же отец Михаил, которого обучали специально в семинарии, и которому доверили важную миссию. Отец Михаил впервые в своей жизни увидел простого человека знающего больше чем он сам, и обладающего сильным даром убеждения.
– Прости меня Пётр!-
– Бог простит Михаил. Во благо всего великого и живого, во благо веры своей, что пошатнулась, во благо любви своей, что очернилась изменой, найди в себе силы отец Михаил простить себя. Господь, Отец наш, дал тебе сегодня своё благословение, а посему, начни с себя. Поверь мне.-
– Верю, верю Пётр. Во истину твоих слов, верю!-
В это время по коридору послышались шаги приближающихся Маши и Славика. Две полные плетёные корзины принёс Вячеслав а Маша матерчатую сумку с хлебом.
– Вот все наши съестные припасы Пётр. Что дальше?-
– Я сейчас.– Пётр подошёл к отцу Владимиру. Его сон стал спокойным и глубоким. Ни один мускул, ни один нерв не реагировал на внешние раздражители. Огненно-красные шрамы воспалились на лбу, с рук вытянутых вдоль тела, текла кровь. Даже чёрные носки и те отдавали бордовым оттенком, напитавшей их крови.
– Что с ним такое Пётр?– Маша единственная кто осмелился подойти.
– Я не знаю Маша, мне поручено его оберегать и охранять, а также повиноваться во всём. Его хранит сам Господь Бог и за него можно быть спокойным. Но что делать сейчас – я не знаю. Найди чем перевязать раны, и давайте садиться за стол.-
– Владимир проснись. Впереди ждёт очередное испытание веры. Помни, что бы ни случилось, ты не один. За твоей спиной стоят те, кто верит тебе, а сверху смотрят Царство Небесное и великое Воинство Божье. Верь в себя, люби тех, кто пойдет за тобой, даруй надежду заблудившимся. Я с тобой. Я здесь! Я рядом!-
Они вчетвером сидели за столом и пытались создать видимость трапезы. Маша ковыряла вилкой салат, Михаил возился с куском хлеба намазанным паштетом, Славик уставившись в тарелку, резал на мелкие кусочки ветчину и складывал их стопкой. И только один Пётр у которого разыгрался волчий аппетит, поглощал съестные припасы как и положено.
– А сколько то хоть времени?– Зевая спросил отец Михаил.
– Три часа, без двух минут.– Ответил