Вот они – жертвы всеобщего равенства, привыкшие жить по чужой указке, не умеющие, к сожалению, думать самостоятельно. Это они, довольствуясь только куском хлеба и тёплым диваном, решали судьбы всех остальных… Это они, повсеместно ищущие лёгкую наживу, с удовольствием унижающие невинных жертв, диктовали свои правила с позиции силы, потому что общество не могло или не хотело (что скорее всего) видеть в этом криминал, принимая всё как дворовую детскую забаву. Народная пословица гласит: «Пока жареный петух – не клюнет, мужик – не перекреститься!» Все помнят известную культовую фразу актёра Владимира Высоцкого: «Вор должен сидеть в тюрьме!» А откуда берутся воры, кто их наставляет, кто им даёт добро на существование? Почему дети воров, сидящих в тюрьме, тоже становятся ворами? Почему таких любителей поживиться чужим становится только больше, и никак не меньше? Вопросов много. Ответа нет.
Таня, опять уткнувшись в очередной философский тупик, вернулась на землю. Реалии были таковы, что авто, набитое жертвами и бандитами, наконец-то подъехало к отделению милиции. Это было неказистое, приземистое, серое, давно не видевшее ремонта, кирпичное здание. Было подозрение, что строилось оно сто лет назад, какими-то уголовными элементами или солдатами – по остаточному принципу. И не надо больше слов, и так понятно, как ценит Государство народный Щит правопорядка! Войдя в маленький кабинет с допотопной мебелью, Таня увидела сидящего за классическим столом такого же древнего, можно сказать, человека – явно пенсионного возраста. Как оказалось, это был следователь по уголовным делам. Он скрупулёзно копошился в чрезвычайно высокой стопке бумаг. Такой высокой, что его не сразу можно было заметить… – И этот совсем закопался, – мысленно подытожила удручённая женщина.
Было такое впечатление, что все служащие тут усиленно демонстрировали свою немыслимую занятость. Не хватало только таблички на дверях: Проходи – тихо, говори – кратко, уходи – быстро! Тане пришлось в подробностях пересказать следователю всю историю. При этом она не отпускала руку сына. Таня всегда старалась быть примером для своих детей, позиционировала как сильная волевая женщина. Пересказывая жуткую картину сорвавшегося нападения, она хорошо чувствовала состояние своего ребёнка. Для неё это было очень важно. Здесь и сейчас они выступали как единое целое, которое может противостоять любой опасности. Хотя где-то глубоко в душе Тане было очень страшно… за себя, за детей, за весь добрый и такой хрупкий мир. Следователь дописал протокол… их глаза встретились… ни мать, ни сын не увидели в потускневших от усталости глазах чиновника, никакого участия, похоже, уму было привычно выслушивать всякие ужастики от потерпевших.
Люди живут своей обычной жизнью – тихо, мирно. А работники милиции, к сожалению, в этой тишине и мире вынуждены копаться как в навозной жиже, потому что кто-то должен быть санитаром общества. Труженики