Удивительно, что даже сейчас, когда я никто, всё ещё бывают моменты, когда я чувствую себя простреленным насквозь, навылет, а ведь здесь даже не осталось во что стрелять. Такое бывает, когда я встречаю Антику в лесу, бродящую в темноте, ищущую лица, которые она могла бы похитить.
Раздался глухой стук в дверь, и все мы вздрогнули. Нонм встал, резко отвернувшись от нас, и я была уверена, что он сделал это не столько потому, что был хозяином дома, вынужденным открыть дверь, а потому что стремился скрыть от нас свои слёзы. Но Антика была слишком холодна, а потому слёзы о ней были слишком горячими. И температура в комнате резко подскочила сразу на несколько градусов. Из-за одной слезинки. Страшно подумать, как кипело и жгло Нонма изнутри.
Как я и ожидала, за дверью оказались родители Тан. Они благодарили Нонма за гостеприимность, пока мы с Тан суматошно одевались, толкаясь в тесной прихожей. Прощание вышло скомканным, но, уходя, я обернулась, чтобы ещё раз посмотреть в залитые болью глаза лесника. Я не могла давать обещаний, которые мне было не под силу исполнить, я была всего лишь подростком, который не умел по-настоящему колдовать. Но всё же я обернулась, чтобы заглянуть в обожжённые горем глаза и сказать своим взглядом, что я найду способ, как всё исправить или буду пытаться его найти, пока не получится. По какой-то причине (возможно, это была интуиция или пробуждающаяся магия во мне) я всей душой прониклась спасшим меня лесником, он словно был моим братом, отцом или верным другом, кем-то, ради помощи кому я готова была бы душу продать. Если, конечно, её можно было бы продавать дважды.
В машине Тан весело говорила с родителями, рассказывала им про свою Рэйви и меня с Ди. Я же всю дорогу смотрела в окно, мои синие слоны трубили, всё ещё надеясь услышать ответ от синих слонов Нонма. И тогда по моей щеке скатилась слеза – не такая горячая, как слёзы Нонма, не имеющая конкретной причины, не ядовитая, а всего лишь солёная, может быть, немного горькая человеческая слеза. Такие слёзы остаются обычно незамеченными. Но с появлением Ди в моей жизни, всё перестало быть обычным. Она не заметила слезу, я успела убрать её со щеки, но стоило мне зашевелиться, как Ди повернулась.
– Что-то случилось?
– Давай я расскажу тебе о синих слонах, хочешь?
И тогда Ди сделала то, чего можно было от неё ожидать. Она сказала так: «Ты не хотела слушать о моём титуле, так что не рассказывай мне о своих слонах. Мне не интересно». Признаюсь, это ранило. От фамильяра ждут чего-то другого, но у нас всё-таки не было контракта, так что мы могли вести себя так, как нам хотелось. И в тот момент мне хотелось рассыпаться на части, я расплакалась без слёз. И я всё ещё не понимаю, каким образом Ди узнала, что мне стало больно, если ни раны, ни слёз её глаза не увидели.
– Ч-что ты делаешь? – прошептала я, когда она забралась ко мне на колени и перевернулась животом кверху.
– Какая ты глупенькая, – хмыкнула Ди. – Давай, почеши животик.
– Зачем? –