меры. У охраны мембраны на дыхалке стоят. Они всегда дышат чистейшим горным воздухом. Им что газ отравляющий, что сибирская язва – всё мимо.
До тебя здесь работал Носорог. Здоровый мужик тридцати пяти лет от роду. Трудились мы с ним три месяца, а после, ни с того ни с сего, ослаб и всё. Неделя, и сдался. Дошли слухи, рак печени. Я не верю в это. Его специально заразили. Уж слишком крепок он был для того, чтобы сгореть вот так быстро. А если ослаб и не можешь работать, тебя просто убьют и выкинут. Вот и его сразу после потери сознания вынесли куда-то. Это было вчера. Думаю, что больше мы не увидимся. Всё здесь, как и везде, подчиняется определённому порядку. Только тут он нелепый и жестокий. Каторга для провинившихся. Так что, малой, такие дела.
Он грустно вздохнул и снова продолжительно закашлялся.
– У меня с лёгкими херня какая-то я. Наверное, туберкулёз или что-то похожее. Так что держись от меня подальше, малой, если пожить ещё хочешь. Хотя месяц раньше, месяц позже, какая разница.
Он снова зашелся кашлем, переросшим в спазмы рвоты. Тимур подался немного назад. Отдышавшись, Палыч продолжил.
– В отличие от верхних уровней здесь нет ни одного робота, кроме этой транспортной ленты.
Он сам засмеялся, констатируя факт, и снова продолжительно закашлялся.
– Все, что здесь делается, делается вручную. Садисты, сука. Попавший сюда обречён пахать до смерти, а когда станет лишним, исчезнет с карты истории навсегда. Трупы сжигают в Аду, уровнем ниже.
Он кивнул в сторону транспортной ленты, куда только что Тимур отправил полную лопату нечистот.
– Скоро ты и меня туда отправишь.
Палыч печально посмотрел на убегающую за резиновые створки изогнутую колею.
– Как сбежать отсюда? – на полном серьёзе спросил Тимур.
– Сбежать? Ха-ха, эх-хе уху, эху…
Напарник было захохотал, но тут же снова удавился собственным кашлем.
– Никак! За всё время существования Стока отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда…
За несколько дней непосильного труда Тимур осознал всю «прелесть» своего хамского поведения в адрес Апостолов. Каждый день его под конвоем сопровождали на рабочее место, контролировали посредством видеокамер и охранных сканеров, налепленных повсюду. В конце дня, также в сопровождении специально обученных охранников, от которых кроме приказов: «быстрее, бегом, стоять, спиной к стене» и тому подобное, он ни разу не слышал ничего другого, вели в камеру для ночлега. На этом все прелести жизни заканчивались.
Для охраны арестанты были краткосрочными рабами, поддерживающими в Стоке существующий порядок. Вместо них скоро появятся другие, такие же временные существа.
Рассчитывать здесь было не на что и не на кого. Обедали они на работе непригодными отходами, от которых пахло так же омерзительно, как изо рта начальника Стока. Поголодав несколько дней, Тимур медленно смирялся, и к концу