Между эмансипацией и «консервативной революцией». Женщины в театральных проектах Гуго фон Гофмансталя
мере, что говорилось «за спиной» актрисы, сегодня уже вряд ли возможно.
На самом деле рецензии и вагнеровских ролей Мильденбург, и ее дальнейших выступлений в партии Клитемнестры предоставляют, естественно, немало восхищенных свидетельств о красоте ее голоса и ее вокальном мастерстве – вещах, признаваться в которых, как известно, никого насильно не заставишь. Так, после июньского спектакля 1910 года Рихард Роберт в Wiener Sonn- und Montags-Zeitung писал исключительно о вокале: «Мягко и нежно молил о смягчении душевной боли голос преследуемой фуриями женщины, несравнимо прекрасные грудные тона звучали в жалобе, как сдавленные крики боли, и вырастали в своем ужасе и страхе в колоссальную мощь. Не было пропущено ни одного тона модуляции» (20.06.1910. Цит. по: Jahn 2014: 65).
Однако первую серию таких свидетельств дает постановка «Электры» в Лондоне, куда, выполняя свое обещание, взял Бар-Мильденбург Рихард Штраус (а было бы странно, если бы композитор рискнул на зарубежную премьеру своего произведения предложить безголосую певицу, как бы прекрасно ни решала она драматическую часть роли). Премьера в Лондоне состоялась уже в феврале 1910 года, затем спектакли с Бар-Мильденбург прошли в октябре того же года, в 1912 и 1913 годах. В Лондоне отчет о ее драматической игре шел скорее под знаком известной в этом случае формулы: «…Она не только прекрасная певица, но и великая трагическая актриса» (как это выразил рецензент газеты Graphic (26.02.1910. Цит. по: Anna Bahr-Mildenburg 1911: 69). «Огромная шкала и сила ее голоса позволили ей донести каждый нюанс экспрессии», – писала газета Daily Telegraph (05.10.1910. Цит. по: Ibid.: 68). В описании общего впечатления от игры Мильденбург британские критики охотно прибегали к образам «декаданса» или даже более конкретно: «ужасным и фатальным героям Обри Бердслея» (Lady. 24.02.1910. Цит. по: Ibid.). Как и в Вене, не раз появлялась метафора «преследующего видения»: с одной стороны, саму Клитемнестру преследуют образы прошлого, с другой – она сама похожа на призрак, а ее образ долго будет преследовать зрителей после увиденного спектакля. Пусть даже часть критиков писала такие слова, отдавая дань моде, все же они отражают регистр, в котором воспринималась эта роль: акцент делается на работу воспоминания, на груз прошлого.
Роль или призрак роли?
Тут стоит поставить вопрос: насколько исполнение Бар-Мильденбург могло меняться с годами? Знаменитые фотографии Виктора Ангерера сделаны уже в 1909 году (Клитемнестра, словно ложащаяся на жезл, который держит перед собой двумя руками; Клитемнестра с жезлом в левой руке судорожно отводит правую назад, как бы в испуге; Клитемнестра правой рукой опирается на стол, в то время как все ее тело, словно в ужасе, откидывается назад, изгибаясь в дугу, продолжением которой является вскинутая вверх левая рука…). На всех фотографиях хорошо виден увешанный драгоценностями костюм, «груз бриллиантов», как сказал один из критиков (Times. 21.01.1910. Цит. по: Ibid.: 67), словно скованные браслетами руки. Эти портреты, сделанные в студии, безусловно, статичны, особенно первый из перечисленных – получивший, пожалуй, самую большую известность.
Поскольку эти изображения