href="#n208" type="note">208. Тогдашнему директору петербургских фабрик Варнекену (баронесса Гупман к тому времени уже давно отошла от активной деятельности) пришла в голову идея делать очень тонкие сигареты с бумажным мундштуком и таким образом склонить к пороку курения и дам. Показав барону образцы таких сигарет, он сначала не нашел понимания. Тот заявил, что они годятся разве что «для ослов».
Но в конце концов барон, соблазненный большими прибылями, которые сулил новый сорт сигарет, все же дал согласие на этот эксперимент. Он долго ломал себе голову над названием новой продукции (хотя тогда было всего несколько сортов!). Но предприимчивый Варнекен и в этом вопросе проявил находчивость. Ведь господин барон уже сам дал изделию подходящее название, сказал он, а именно: «Для ослов». Разумеется, его необходимо несколько видоизменить и зашифровать смысл, например, так: «Пересли»209.
Сигареты «Для ослов» в 60‐е и 70‐е годы завоевали весь мир. Их стали производить даже французские и румынские государственные монополисты, не подозревая, впрочем, о значении названия.
32. Приобретение фабрик фирмой «Штукен и Шпис»
Отцовская фирма приобрела в 1869 году русские фабрики «Лаферм», а в 1874 году – дрезденскую210. Из них были образованы «Общество Лаферм», базирующееся в Петербурге, и «Компания Лаферм, табачные и сигаретные фабрики», базирующаяся в Дрездене211.
Данная форма акционерных обществ была выбрана исключительно для облегчения будущих разделов наследства. Оба общества долгие годы оставались во владении семьи212.
33. Приобретение доли Штукена
1881 год принес некоторым русским филиалам фирмы кардинальные изменения. Прежде всего, руководство решило ликвидировать свои отделения в Петербурге и Москве. Петербург уже давно впал в спячку, а в Москве – после того как мой зять Георг Фосс через несколько лет после переселения папы в Дрезден тоже уехал в Германию – непродолжительная попытка надеть на моего кузена Эрнста Шписа и моего еще юного брата Леона общее ярмо не увенчалась успехом. Папа в таких случаях всегда был сторонником радикальных мер. Ему было уже за шестьдесят, и он хотел покоя. Поэтому он решил ликвидировать свою старую знаменитую фирму.
Петербургский филиал «Лаферм» тоже требовал вмешательства. Там в последние три года неоднократно случались вызывающие тревогу сбои, которые объяснялись тем, что старый Штукен хоть и был хорошим коммерсантом, но не обладал необходимыми для этого бизнеса качествами. Он никак не желал понять, что, если фабрика хочет конкурировать с другими, все новыми и новыми производствами, которые вплотную занялись переработкой русского табака, не облагаемого таможенными налогами, она должна уже перерабатывать и южнорусские сорта табака, качество которых во второй половине 70‐х годов заметно повысилось213.
Мой брат Альберт, который в 1881 году уже был в России и успел проявить себя как