джинсы и куртку, я убедилась, что мама спит так же крепко, как Татия, и через десять минут мы с Владом уже шагали по улице под освещённым луной небом.
– Когда ты вернулся? – спросила я.
На конце улицы стоял старый и, кажется, заброшенный дом, ничего примечательного, и никто не обращал на него внимания. В ночи его потрёпанные крыша и стены походили на призрак, а не на настоящее жилище. Однако Влад уставился на этот дом на долгий миг, словно знал о нём что-то, чего не знала я, а потом ответил:
– Сегодня ночью.
Кое-что в нём всё-таки изменилось. Он уже не был таким же открытым и разговорчивым, как раньше. Косился по сторонам и прикусывал губы, будто держа то, что пришёл рассказать, в себе. Более того, он казался встревоженным. Его одолевало беспокойство, а вовсе не нетерпение, как мне показалось сначала.
– Мне понравилась книга, – сказала я.
– Что?
– Твоя книга о магии? Ты сказал, что обожаешь её, и тебе интересно моё мнение. Мне она тоже понравилась. Вернуть её тебе?
Он покачал головой.
Мы миновали ещё несколько домов и здание больницы, и я повела его на край посёлка, где обычно смотрела на украшенную звёздным светом реку. Мы шли почти час, а Влад так и не произнёс ни слова. Это сбивало с толку.
У реки стояла церквушка, она была единственной в Чернодоле и закрыта, сколько я себя помнила, а её одинокий позолоченный купол давно потерял яркость, хотя всё ещё поблёскивал в лунном свете. Тата всегда шутила, что это идеальное место для убийства, и как бы меня ни пробирало любопытство, я так ни разу и не осмелилась заглянуть внутрь.
– Знаешь, у нас в Сент-Дактальоне есть собор, – внезапно произнёс Влад, увидев церквушку. – История гласит, ведунья предсказала его архитектору, что тот умрёт, как только строительство закончится, поэтому он всё оттягивал и оттягивал сроки. И церковь его прокляла, заявив, что он вообще не хочет, чтобы святыня существовала. Когда собор наконец достроили, он и правда умер, а его проклятый призрак теперь, говорят, обитает там, оказавшись в ловушке. Он не способен покинуть святую землю, окружённую забором, но и в сам собор не способен войти.
– Я думала, проклятые не могут ступить на святую землю.
– Давай проверим. – Влад резко зашагал вверх по каменным ступенькам, и моя рука ухватилась за воздух вместо его плеча, не успев его остановить.
– Сейчас же ночь, Влад! – сердито прошептала я. Его поведение утомляло, пугало, злило. – Там закрыто… наверное. И я хочу домой. – Мои последние слова внезапно подействовали. Он замер и повернулся ко мне лицом так быстро, что светлые пряди хлестнули его по вискам.
– Врёшь, Ярослава, – сказал он, будто это был очевидный факт.
У меня не нашлось слов, чтобы ответить. Он был прав, я не хотела домой. Оставаясь надолго в четырёх стенах дома, всегда чувствовала себя так, словно задыхаюсь, словно моя жизнь останавливается, и ничего никогда не изменится ни снаружи, ни внутри. Именно поэтому любила гулять по ночам, когда не могла уснуть. Однако это не значит, что я предпочитаю