не унеслась в заоблачные дали.
Она жила внутри, в оранжевой юле.
Мы с дворником одним секретом обладали,
Скрывая от других, что кроется в метле.
…Едва набравшись сил, я встала спозаранку,
Приблизилась к метле… Но тут, умерив пыл,
Мне дворник пробасил:
– Иди, надень панамку!
И солнце от меня ладонями закрыл.
Платоновский лес
Два свода – земли и небес
Смыкались в запущенном парке.
Под радугой каменной арки
Виднелся Платоновский лес.
Вдали обозначен едва,
Он таял от зноя и света —
Бесцветная в пламени лета,
Прозрачной казалась листва.
Вблизи этот лес, словно дух,
Явился нам разным и странным —
Исполненным сумрачной тайны
И сонным, как тяжкий недуг.
Уже через пару шагов
Он взял нас в тугие объятья —
Но женщина в ситцевом платье
Хотела к обеду грибов.
Он сразу же нас невзлюбил
За то, что ступали в растенья,
Считая, что здесь запустенье —
А он их растил и копил.
Он властно манил нас назад,
Затаптывал тропы и вехи,
Где были гнилые орехи
И дупла с лицом бесенят.
Он нам ничего не давал.
Уж очень мы были мирские,
И праздные, и городские —
Для тайн, что он свято скрывал…
Но девочка с чёлкой прямой —
Наверно, сама подрезала —
Шершавые губы лизала,
И не торопилась домой.
И женщина, клявшая путь,
Грибы и сухое печенье,
Всё медлила с их возвращеньем,
И пряталась в тень – отдохнуть.
Ладонью манила меня
И будто бы в шутку крестила,
Ругала нечистую силу
В жилище из мшистого пня.
А я озиралась вокруг —
Забавные эльфы лесные
Серьёзные гномы не злые —
Восторг, а совсем не испуг!
Я с ними была заодно,
Я общий язык находила —
Чем женщину крайне сердила,
И это казалось смешно.
Заухал Платоновский лес —
И листья охапкой взлетели,
И птицы меж ними свистели,
Как будто был равен их вес.
И нас, наконец, пригласил
К застолью полян земляничных,
Маслят златоногих отличных —
И всё городское простил.
Опушка открылась сама —
И солнечным ветром дохнуло.
А лес на окраине Тулы
Накрыла лиловая тьма…
…Я будто смотрела назад…
Но сон оборвался некстати —
И женщина в ситцевом платье
Вернулась домой без маслят.
Матери
По жизни ты была горда сама собою,
И не смотрела вниз, где подрастала я.
И время там текло тоскливой чередою
Однообразных дней и стылого жилья.
Ты