а загляни в душу – трепещет она, бедная. Так уж устроен человек: привыкает ко всему. И ты не исключение: к боли, к страданию своему привык. И уже кажется тебе, без боли этой не прожить и дня: родной она для тебя сделалась. А завтрашний день что принесёт? Новое страдание? Нет уж, увольте! Я лучше со старым как-нибудь перемыкаюсь. Скажи, не так?
Павел спорить не стал:
– Тебе видней…
Старик от души рассмеялся. Павел опешил:
– Что ты?
– Прости, вспомнил, – он опять почесал свой плохо выбритый подбородок, и пояснил. – Живёт в нашем колхозе бухгалтер Иосиф Бланк, как ты, наверное, уже догадался, еврей. Каким ветром несчастного в эдакую глухомань занесло, одному Богу ведомо, только есть у него замечательный девиз: "Пожалуйста, не улучшайте мне жизнь!" Так и ты… Вылитый Иосиф Соломонович!.. Сколько лет за "колючкой"? Ну-ка, сосчитай.
– Если вместе всё сложить, почти девятнадцать получится.
– Ишь ты!.. Вроде совершеннолетия, – старик покачал головой. – Поди, напрочь отвык от вольной жизни? Ну, признавайся, отвык ведь.
Павел в ответ только улыбнулся:
– Отвык, отче. Твоя правда.
– Смешно… После всего, что тебе пережить довелось, тебя вроде и напугать уже нечем. Оказалось, есть чем. Ты воли боишься!.. А впрочем… – он вдруг посерьёзнел. – Тяжкие испытания пошлёт тебе Господь. Великие негоразды ещё не раз пережить придётся… Чует сердце.
Павел вздохнул.
– Неужто ещё?.. Не довольно ли будет?..
– На всё воля Божья. Ты только духом не падай. Господь, Он милосерд… Вспомни, как митрополит Филарет молился: "Господи, Ты един ведаешь, что мне потребно. Ты зришь нужды, которых я не знаю…"
– "Зри и сотвори по милости Твоей…" – закончил Павел.
Старик потрепал его по плечу:
– И я тебе так скажу: уповай… Договорились?..
– Договорились, – усмехнулся Троицкий.
– А у меня к тебе просьба личного порядка, – сказал отец Серафим и полез во внутренний карман ватника. – Ты у нас скоро вольным сделаешься, не сегодня-завтра отпустят тебя на все четыре стороны, а посему прошу: в городе будешь, отправь письмишко на волю, – и он протянул Павлу сложенные вчетверо листки бумаги. – Извини, конвертом я не обзавёлся, так ты, сделай милость, потраться на старика. Адрес я тут на обратной стороне написал.
Павел молча кивнул, взял письмо, и с минуту они просидели, не глядя друг на друга, каждый со своим.
– А теперь ступай, друже, начальство небось тебя совсем заждалось. Сердится.
Отец Серафим слегка подтолкнул Павла и, пока тот брёл по пустынной улице, крестил вслед.
2
Нынешняя осень в Дальних Ключах выдалась хотя и поздняя, но гнилая, промозглая. Небо затянули низкие тяжёлые тучи, и вот уже вторую неделю не переставая лил мелкий, занудливый дождь. Земля, напитавшись влагой, разбухла и, расползаясь под ногами, смачно сопела, вздыхала, чавкала. Жирная, маслянистая жижа налипала на сапоги, отчего те пудовыми гирями висели на ногах, и на душе