хотелось сохранить его у себя до утра. Подождал. Прилег. Стал раздражаться и злиться на то, что пора уснуть и нельзя, что Кобергкаев никак не шел, что сам не набрался смелости пойти и вернуть, что с утра будет квелый и сонный, а поделать ничего не мог. Позже, с наступлением ночи, в кровати, Егор с ужасом представлял, как Берг скрытно приползет по полу, а не гордо придет, исполнять свою страшную кровавую клятву, Берг даже привиделся в быстром сне с заштопанной распухшей мордой, чем собственно спугнул сон. Но вместо Берга в полночь явился Аллагов.
– Эй, одноногий, спишь?
– Нет, блядь… тебя жду! – вдруг потеряв голос, сказал Бис.
– Угомонись, поговорить надо.
– Утром приходи. Занят я…
– Чем ты таким занят, а? – усмехнулся Аллагов, застав Биса с руками под одеялом. – Дрочишь, там?! Я сейчас пришел – утром поздно будет, – сказал он.
– Для кого поздно? – почувствовал тревогу Бис.
– Для тебя! Не меня же?!
Егор не шелохнулся. Нащупал под одеялом предохранитель пистолета с патроном в патроннике, оставаясь лежать в кровати в своем необычном виде человека–робота, – конечно, Егор ждал Кобергкаева при параде, иначе было нельзя.
– Я думал ты, сука, умный и тебя здесь не встречу. Думал, ты на своих обрубках на полпути в Ростов… А ты, баран, ждешь, когда резать тебя буду!
Ну, не может мужчина быть без ярости, она должна быть в нем хоть иногда, в Аллагове ее было – ведром черпай.
Егор, не моргая, одними глазами огляделся по сторонам, чтобы заметить с кем пришел Аллагов, не один же пришел, но никого не заметил. От этих мучительных действий на глаза навернулись слезы, ужасно хотелось проморгать, аж бросило в пот, но он только свел брови и ничего не ответил.
– Поднимайся!
– Ты поговорить хотел? Поговори и иди. Я так – послушаю.
– Ну, ты, псина! Ведешь себя, как не мужик, – сказал Муса.
«Ну, что с ними не так, а? – первым делом подумал Егор. – Что за обращение такое: шлюха… сука… псина? – припомнил он и последние слова Берга. – С кем они там, у себя, привыкли разговаривать? С собаками, что ли? И почему в женском роде с однополым себе…»
По другому поводу Егор даже не имел четкой позиции: он обязан вообще подниматься из постели, когда с ним говорят? Тем не менее, сказал первое, что пришло в сонный ум.
– Откуда тебе знать, как ведут себя мужчины? Думаешь, назвав меня сукой, делает тебя одним из них? Говори, зачем пришел и проваливай!
– Ты мне не нравишься! – очень просто сказал Аллагов.
– А что, здесь конкурс красоты? – просыпалось природное хамство Егора. – Я здесь не за тем, чтобы тебе нравиться.
– Не притворяйся, ты меня понял…
– Ну, знаешь, ты тоже не в моем вкусе.
В темноте кто-то гоготнул, как придушенный подушкой. Аллагов, вразрез внешней грозности, которую добавлял сиреневый мрак, смутился.
– Я смотрю за тобой, – совсем растратив ярость, сказал