и спросил у Людмилы: – Как это случилось? Упала?
Та и сама была расстроена до слез.
– Да нет, Евгений Семенович, даже понять не могу почему. Она спала дома – отдыхала после прогулки, – и вдруг начались схватки. Инга сама вызвала «Скорую» и попросила, чтобы ее привезли в наш роддом – сказала, что муж тут работает. Мы ничего не смогли сделать – не успели даже. Андрей с утра в горкоме, он еще ничего не знает – я не смогла дозвониться, у них там закрытое заседание, они даже к телефону его не зовут.
– М-да. Партийные дела, конечно. Но вы скажите, что с женой несчастье, ему передадут.
– Что вы, Евгений Семенович, он, бедный, тогда так испугается – до роддома не доедет. Все равно уже ничего не изменить.
– М-да. Ну, вы держите меня в курсе – что и как. И дозвонитесь, все-таки, до мужа.
Он снова погладил Ингу по голове, тяжело ступая, вышел из палаты и за дверью столкнулся с Викторией – Людмила, не сумев связаться с Воскобейниковым, позвонила ей на завод. Старичок вежливо посторонился, но Виктория, даже не заметив его, бросилась в палату к Инге, и лицо ее было покрыто багровыми пятнами.
– Что? Как это случилось?! Почему ты была так неосторожна?! Бедный Андрюша, бедный мой брат – он с ума сойдет, когда узнает!
Второй выкидыш произошел у Инги через год – тоже совершенно неожиданно. Она два дня билась в истерике, потом затихла и лежала, отвернувшись к стене, ни с кем не разговаривая и отказываясь от еды. Андрей Пантелеймонович, исчерпав все средства успокоить ее, сел рядом и, взяв жену за руку, заплакал.
– Не надо, Андрей, – сказала она ничего не выражающим голосом, – это я во всем виновата, даже ребенка не смогла родить тебе. Ты, наверное, жалеешь, что женился на мне.
– Что ты, родная, такое часто случается с молодыми женщинами. У тебя все анализы в норме, обследование не выявило никаких аномалий. Возможно, твой организм еще не созрел для вынашивания плода. Я знал женщину, у которой за три года было пять выкидышей. Потом она пять лет предохранялась от беременности и в конечном итоге нормально родила ребенка. Давай подождем года два-три и потом снова попробуем – после выкидыша лучше не беременеть сразу.
– Я думаю, – Инга вдруг приподнялась на локте, – что это, может быть из-за него… из-за Лазарева. Вдруг он что-то сделал тогда со мной – он был таким грубым. Я раньше почему-то всегда боялась, что из-за этого у меня не будет детей.
– Что ты, дорогая моя девочка, это же нелепо, с тобой все будет нормально. Но если что, так и это нестрашно – мы возьмем приемного ребенка.
– Я не хочу приемного, – она снова заплакала, – я никогда не полюблю чужого ребенка! Я, наверное, плохая, злая, но я никогда не любила чужих детей, а теперь их просто ненавижу! Я хочу только своего! Или я умру – зачем мне тогда жить?
– Радость моя, подумай обо мне, хотя бы! Неужели я не заслуживаю даже маленького местечка в твоей душе?
– Что ты, Андрюша! – Инга потянулась обнять мужа. – Я так тебя люблю! Хорошо, давай подождем несколько лет.
Через