король. До рассвета остался час, – раздался грубый голос по ту сторону двери.
Ликан провел ладонями по ее лицу, пытаясь остановить текущие слезы, но это было ему не под силу.
– Если б мог, я бы перевернул ради тебя звезды и луну, – мягко признался он, – но если единственное, о чем ты меня просишь, – защитить ребенка, тогда я изо всех сил постараюсь исполнить твою просьбу. Мы найдем способ уберечь его от солнца.
Эванджелина взяла Ликана за руки и встала, поднявшись одним грациозным рывком. Она всеми силами старалась вернуть себе утраченное самообладание. Настал страшный момент. Пришло время стать герцогиней, которой ее всю жизнь готовили быть. Подавить эмоции, взять себя в руки. Позаботиться о тех, кто не может защитить себя сам.
И все же Эванджелина цеплялась за его грубые руки, как за спасательный круг, от которого еще не была готова оттолкнуться.
– Она не нуждается в защите от солнца. Ребенок рожден человеческой женщиной.
Глаза Ликана расширились.
– Какая редкость.
Она повысила голос, позвав свою горничную:
– Анна, войди и возьми с собой нашу малышку.
Боковая дверь распахнулась, и в комнату вошла молодая женщина с закутанным малышом на руках.
Эванджелина медленно отпустила руки короля и шагнула к служанке.
– Иди ко мне, моя дорогая. – Она протянула руки, и ребенок потянулся к ней, широкая улыбка расплылась по благословенному, как у херувима, лицу.
Эванджелина позволила себе в последний раз сжать малышку в объятиях и поцеловать, затем повернулась к королю.
– Ваше Величество.
Словно по сигналу, ребенок, хихикая, помахал Ликану рукой.
– Пивет.
Его взгляд смягчился, он покачал головой.
– Ты поставила передо мной ужасную задачу, Эванджелина.
– Знаю. – Она судорожно вздохнула. – Я напишу, если смогу. Постараюсь не терять связь с тобой. Помогать.
Глаза Ликона метнулись к ней, между ними промелькнуло невысказанное понимание. Эванджелина напишет ребенку и ему самому.
Опасная переписка.
Подойдя вплотную к королю, она коснулась ребенка, и по ее щекам потекли новые слезы.
– Мама?
Ликан замер и вопросительно уставился на нее.
Эванджелина опустила голову и отступила назад, сжав руки Анны.
– Я воспитала этого ребенка как собственного. Я отдаю тебе вторую половинку своего сердца, Ликан. Ты единственный, кому я доверяю.
Ты единственный, кого я люблю.
Поведали ли ее глаза о том, что она должна была сказать раньше?
Он наклонил голову в ее сторону, когда Анна потянула Эванджелину к двери.
– Герцогиня, скоро взойдет солнце, мы должны идти. Сейчас же.
И каждый шаг отдалял ее от тех, кого она любила больше всего на свете.
Тех, кого она больше никогда не увидит…
1
Сиенна
Проклятье,