у каменной лестницы. Талин хотела вернуться в дом Ноны одна и теперь смотрела на высокий розовый фасад гармоничных пропорций. С обеих сторон тянулся сад, густой и цветущий. Талин открыла дверь и вошла. Она ожидала, что вот-вот появится бабушка, ее жилет еще висел в прихожей. В гостиной все осталось как было. Голубые занавески закрывали французское окно, миндально-зеленый диван был накрыт любимым пледом Ноны. Талин запустила руку в сумку и потрогала пухлый конверт. Было ли в нем нечто большее, чем последняя воля Ноны? Решилась ли бабушка довериться перед смертью? Узнает ли она что-нибудь? Сердце Талин забилось чаще. Может быть, лучше порвать конверт? Никто ничего не узнает… Она отмахнулась от этой мысли, любопытство было сильнее. Как она может подвести Нону?
Талин положила письмо на стол, но не вскрыла. Ей хотелось пройтись вокруг дома, вернуться в знакомые места, повременить. Она поднялась по лестнице. На втором этаже заглянула в спальню Ноны, но была не в силах туда войти. Она пошла дальше по коридору в свою комнату. Солнечные лучи ложились на золотисто-желтые стены и потому казались еще ярче. Сильное волнение захлестнуло ее. Голубые этажерки, розовый ковер, занавески цвета морской волны окутывали комнату мягким светом. Талин села на кровать, на которой спала всю свою юность и даже после, когда уже работала в Бандоле. Она сбросила туфли и положила голову на подушку. Солнце просачивалось сквозь занавески, и на паркет ложились пятна света. Талин расслабилась и на несколько минут задремала. Открыв глаза, она повернула голову к двери. Ей казалось, что Нона здесь, ее амбровый аромат пропитал дом. Талин вышла из комнаты и наконец, собравшись с духом, вошла в спальню бабушки, которая перекрашивала ее каждый год. В прошлом году в чести был цвет морской волны, но в конце зимы Нона перекрасила все в голубой. Талин открыла платяной шкаф. Одежда, разложенная по цветам, образовала пастельную радугу, расцвеченную там и сям более яркими оттенками. Нона всегда была изысканно одета, накрашена, надушена. У нее было врожденное чувство стиля, которое она сохранила до конца жизни.
Талин спустилась вниз. Конверт терпеливо ждал на столе. Она направилась к веранде, которую Нона пристроила слева от гостиной. Они вдвоем часто сидели там, беседовали, читали, иногда выпивали. Талин прижала конверт к груди. Она боялась того, что ей предстояло обнаружить. Нона никогда ничего не делала сгоряча, она не оставила бы ей этот конверт, если бы в нем не содержалось что-то важное. Сделав над собой усилие, Талин открыла его. Внутри лежал запечатанный документ и еще один конверт, поменьше, на котором было написано: «Вскрыть в первую очередь». Талин повиновалась и достала несколько листков, исписанных почерком бабушки.
Дорогая моя Талин,
Я представляю себе, как ты в этом доме, который теперь твой, вскрываешь этот конверт, не зная, что в нем. Не спеши, сядь поудобнее, оглядись. Подыши. Я ближе к тебе, чем ты думаешь.
Талин подняла голову и повиновалась. Она удобно уселась в шезлонг и закуталась в плед Ноны, чей амбровый запах пропитал каждое волокно. Постаралась дышать как можно медленнее и продолжила чтение.
Ты – самое большое