тюрьму, – после некоторых раздумий произнес он. – Вашу судьбу решит капитул.
– Спасибо, святой отец.
В монастырской тюрьме, куда заключались провинившиеся монахи, я провел три дня. Три дня, которые превратились в бесконечный кошмар. Мое воображение рисовало такие ужасные картины, что плаха была самым легким наказанием. Просыпался в холодном поту, видя себя на дыбе, и даже молитвы не приносили покоя и смирения перед неизбежным. Признаться, я был недалек от помешательства, когда лязгнул тяжелый засов и дверь темницы наконец отворилась. На пороге возникла фигура мужчины, который держал в руках толстую свечку.
– Жак… – послышался охрипший, но знакомый голос.
– Орландо?!
Должен признать, он выглядел не самым достойным образом. Дублет из черного бархата расстегнут, а когда-то белоснежная рубашка испачкана в жире и покрыта винными пятнами. Шевалье был известен своей приверженностью к чистоте и щегольству во всем, что касалось нарядов, и посему его небрежность не просто удивляла, а откровенно поражала! Вдобавок де Брег был пьян. Это было почти незаметно, если не считать мертвецкой бледности и угрюмости на лице.
– Вы ожидали увидеть здесь епископа? – проворчал он. – Или ангела с мечом, о котором судачит добрая половина этого проклятого города?
– Нет, но…
– Раздери вас дьявол, Жак де Тресс, – поморщился шевалье де Брег. Он сделал несколько шагов, тяжело вздохнул и опустился на солому, брошенную в углу. – Испортили прекрасную попойку, которую мы устроили с мастером Григориусом! Он выставил на стол лучшее вино, которое нашлось в его погребе.
– Вы уже знаете… – потупился я.
– Еще бы мне не знать! Весь Баксвэр только и говорит про ангела, спустившегося с небес. Вам чертовски повезло, что этот торговец был не только любопытен, но и болтлив.
– Повезло?! – Я даже задохнулся от возмущения. – Если бы не он, то…
– Если бы не он, сударь, вы давно бы висели на дыбе и признавались во всевозможных злодеяниях. Не сойти мне с этого места, но рассказали бы не только про убийство, но и про содомию, кражу скота и прочие богомерзкие пороки, которыми грешат воины, находящиеся на сарацинских землях.
– Я никого не убивал!
– Неужели? Нет, я правда не ослышался?! Значит, Жак де Тресс, вы просто шли мимо, погруженный в самые благочестивые мысли?! Не замышляли ничего дурного, а уж тем более не хотели устраивать побоища? Позвольте спросить – о чем же вы думали, друг мой, когда резали этого господина? О житии блаженного Августина или о страданиях Господа нашего Иисуса Христа?! Может быть, о христианском смирении и желании подставить левую щеку, когда вас ударили по правой?! Какого дьявола вы схватились за меч?! Вы могли позвать стражу, святых угодников или, на худой конец, осенить себя крестным знамением и убежать!
– Был вынужден защищаться!
– Ну-ну… – Он поднял голову и, прищурившись, посмотрел на меня.
– Вы мне не верите…
– Верю, –