на театр. Вот уж до чего мне сейчас совершенно не было никакого дела… Мне хотелось одного – оказаться дома и лечь в ванну. Однако встать и уйти я не могла, потому пришлось выслушивать разглагольствования Туза о современных и старых актерах, их различиях и общем падении культурного уровня в стране. Если бы не знать, кто именно изрекает эти суждения, то вполне могло сложиться ощущение беседы с высокообразованным театроведом. Но я-то слишком хорошо знала, кто такой Анатолий Иванович Веревкин… Слишком хорошо.
– Мне домой пора, – решилась я наконец и поставила опустевшую рюмку на широкий подлокотник дивана.
– Да, поздно уже. Тебя Славка отвезет и до квартиры проводит. Но смотри – Алиеву своему о том, где была, ни слова, – предупредил Туз. – Имей в виду, мы должны одной версии держаться. Вызывали в то место, о котором вслух не распространяются, поняла? Он человек неглупый, других вопросов задавать не станет.
Я молча кивнула – а что еще я могла сделать в этой ситуации? Приехать и рассказать Руслану, где была и с какой целью? Я же не совсем идиотка.
Слава ждал в машине, уже сам за рулем – видимо, водителя и амбалов отпустили, их миссия была закончена.
– Домой, Варвара Валерьевна? – открыв мне дверку, спросил он.
Я плюхнулась на заднее сиденье и пробормотала:
– Нет, в кабак с тобой поедем, я еще не под завязку набралась.
– Можем и в кабак, – покладисто согласился он, – только разрешения спросить надо.
– Да? А что – мама у тебя строгая, не разрешает по ночам с девочками гулять?
Слава пропустил мою издевку мимо ушей, потому что прекрасно понимал – я знаю, о чем речь, и недовольна его словами. Мне ничье разрешение не требовалось.
– Ну что? – вынув телефон, спросил Слава. – Звоню? Поедем кутить?
– Ты шуток совсем не понимаешь? – устало отозвалась я, открывая окошко и вынимая из сумочки сигареты и зажигалку. – Домой мы поедем, ночь на дворе, а мне завтра в суд.
Телохранитель молча убрал мобильный и повернул ключ в замке зажигания.
Глава 7
Родственные узы
Чем больше женщины похожи друг на друга в зеркале, тем сильнее они отличаются в семейной жизни.
Впервые в карьере мне никак не удавалось сосредоточиться на деле, которым я занималась. Глядя в бумаги, я ничего не видела и вообще слабо понимала, что читаю. Как идти с этим в суд, вообще не представляла, а выглядеть идиоткой в глазах клиента не хотелось. К тому же проигрыш этого арбитража совершенно не входил в мои планы, и дело было даже не в репутации. Я никогда не позволяла личному возобладать над профессиональным, и сегодняшняя невозможность взять себя в руки раздражала почти до слез. Решив, что в таком состоянии я не адвокат, а лучший помощник прокурора, я вызвала к себе в кабинет Диму Кукушкина