правду, и мой товарищ действительно пойдет под суд. Перед нашим творцом все мы равны вне зависимости от происхождения. Если же он засияет красным цветом, это будет значить, что данная особа врёт. Она незамедлительно присоединиться к мужу за свои преступления, такие как прерывание казни, клевета, и ложь пред именем Господа. И чтобы правдивость данной проверки была неоспоримой, пусть эта дама сама вольет свою ману в лист, чтобы никто не посмел говорить что всё подстроено.
–Я согласна, – твердо произнесла девушка, радуясь что всё прошло гладко.
Поднявшись на второй этаж, девушка взяла в руки лист, продемонстрировав его народу внизу, и залила свою ману. После чего Дирк Кадел повторил то же действие. Вопреки всеобщим ожиданиям документ засиял алым цветом, от чего сердце девушки как будто разорвалось на части в один миг. Ее глаза покрылись ужасом и паникой.
–Это невозможно, – сказала Фрея, вытирая слёзы.
–Как видите, данная особа действительно оказалась виновной, за что со временем будет сожжена на костре, – продолжил Архиепископ, – а пока, стража, уведите ее.
–Зачем ты это сделала Фрея? – сквозь слезы кричал Аргус.
–Потому что люблю тебя дурак, – тихо прошептала девушка, – прости меня Лео, теперь тебе придется справляться со всем самому.
Стража увела Фрею в темницу. Дирк Кадел был доволен. настолько счастлив, что не мог скрыть самодовольной ухмылки на лице.
–Смотри Наилька, – обратился Палакрион к дочурке, – вот что происходит когда ты приходишь кого-то спасать со лживыми доказательствами, но нашего творца не обмануть дешевыми фокусами, и нас тоже.
Архиепископ подошёл к краю балкона, подал знак палачу. Посмотрел на смертников в последний раз и ушёл. Он знал что произойдет. Уже сотни раз это видел. Чувствовал запах сожженной плоти, слышал крики невыносимой боли, смотрел как слезает плоть с костей под языками пламени.
И в этот раз было то же самое. Палач выпустил струю пламени из рук, поджигая ветки под ногами у жертв. Так как дерево промокло из за водного заклинания Фреи, помощники палача предварительно облили осуждённых маслом, как и зону вокруг них.
Крики агонии заполнили арену, сквозь боль осуждённые проклинали толпу, которая пришла порадоваться зрелищу. Лишь один человек думал о другом. “Прости меня Фрея, и ты меня прости Лео.” Это были последние слова великого Аргуса Тибальда перед тем как пламя уничтожило его рассудок.
***
Дирк Кадел нервничал. Несмотря на то, что Рубеус был его другом, он понимал что история с покером не канет в небытие и будут последствия. Сидя в кабинете Архиепископа, мужчина не мог перестать удивляться тяги к роскоши своего приятеля. Стол из красного дерева, стулья были разукрашены различными узорами, размер кабинета достигал невероятных размеров, возле двери охрана. Многочисленные шкафы были заполнены книгами,что тоже поражало, ведь книги были дорогим удовольствием. Повсюду портреты Архиепископа и его маленькой дочери, в которой тот души