отведя пешим туристам жалкие края. Люди, в свою очередь, забили их битком, держась кто за что горазд – леер, кнехты, других людей… На небе же не имелось ни облачка, способного загородить горячее полуденное солнце. Дети визжали. Мухи, слепни, оводы и прочие надоедливые насекомые, как и положено в зной, сходили с ума.
Пассажиры продолжали прибывать на борт вплоть до самого отбытия, так что получасового «копчения» можно было легко избежать, придя за каких-нибудь 3 минуты до старта. Привет той колючей тетке из кассы, что надоумила припереться загодя.
Минут за пять-семь до гудка, символизировавшего отбытие, из забегаловки выскочили Вася с сестрой и поспешно направились в павильон к кассам. Что происходило внутри доподлинно неизвестно, но факт на лицо: на борт они не попали. Вот что значит тусоваться в закусочной! А ведь мы с Сашей верили в них до последнего.
На отдалявшемся от нас берегу можно было различить окрашенную в голубой цвет каменную лоцманскую башню. Она была построена на месте старой деревянной в 1936 году и являлась образцом архитектурного конструктивизма XX века (отличительной чертой которого считаются композиции из геометрических фигур). В вытянутом на восемь этажей здании в свое время размещались службы наблюдения за навигацией, служба управления движением кораблей, метеослужба, а также радарные установки и приборы, обеспечивавшие радиосвязь. В российский же период в стенах башни «осело» Общество морских лоцманов, ответственное за сопровождение судов в порты Калининграда и гавани Балтийска.
Помимо башни и створного знака – еще одного навигационного помощника – внимательный наблюдатель (читай: с биноклем) мог разглядеть на набережной скульптуру женщины с ребенком на руках, некогда перенесенную на берег из городского парка, и памятник Елизавете Петровне, изображенной верхом на коне.
Вровень с линией горизонта, среди волновавшейся стихии покоились два мола: Северный (1840–1883) и Южный (1769–1836). Северный, бравший начало с полуострова, имел к моменту нашего визита длину 525 м. Южный же, тот, что шел со стороны косы, был не только более старым, но еще и более длинным, обскакав своего «брата» в два раза. Оба мола, как и положено, венчались навигационными знаками: красным и зеленым, дабы штурману было проще держаться фарватера.
Но не успели мы разогнаться, как уже тормозили у причала напротив: с маршрутом «Вистула» управился куда как быстрее, нежели запрягал. Оно, в принципе, и не удивительно, ведь расширенный в 1960-е годы канал имел ширину всего 400 м. На берегу же уже потирали руки соискатели большой земли. Причем количество убывавших с косы оказалось ничуть не меньшим, нежели желавших на нее попасть. Местность же, что просматривалась с причала, напоминала заурядный дачный кооператив.
Балтийская коса – узкая полоска суши, которая в коллаборации с Балтийским полуостровом отделяет Калининградский залив от залива Гданьского. Туристы, как правило, посещают ее земли ради широкого песчаного пляжа, нежели в поисках заповедных природных зон