на ночь искать кого-то другого. Вы говорите: вот, богатые, такие-сякие! А ведь мне очень трудно. Родители в другой стране, близких родственников нет, у друзей своя собственная жизнь, моя горничная должна ехать со мной. И муж так внезапно ушел – я даже и подумать ни о чем таком не могла, – голос ее зазвенел, и она закрыла лицо руками.
– Ну, не стоит так переживать, – уже чуть мягче сказала Лидия Михайловна, – в жизни всякое случается, надо это пережить.
– Я просто не ждала, – Лиля отняла руки от лица, и из глаз ее покатились слезы, – приехала, а он ушел к другой женщине – как нож в спину. Ладно, я взрослый человек, но Танюшка ведь просто извелась, она не понимает, почему папа ее так внезапно бросил. И я хожу, все время думаю об этом, мучаюсь, стала злая, как цепная собака. Теперь еще вам наговорила невесть чего, вы уходите и нас бросаете с таким ожесточением. Так со мной говорили, будто я изверг какой-то, а я всего лишь несчастная одинокая женщина с маленьким ребенком.
Лидия Михайловна была крайне смущена. Она с неуверенным видом поерзала на стуле и поправила свои книги.
– Ну… не знаю уж. Если вы хотите просить по-человечески, то и говорить нужно по-человечески. Я и правда не могу остаться – у меня дочь ночью работает, а я должна сидеть с внуком.
Лиля сочувственно сморщила лоб и чуть качнула головой.
– Да? Ваша дочь работает по ночам? А где?
– Какая разница, – учительница отвела глаза.
– Да нет, я к тому, что мы могли бы как-то найти выход. Она ведь у вас учительница, да? Наверное, где-то в интернате, раз по ночам работает?
– Сейчас она в декрете с ребенком.
– Но вы же говорите, она работает. Поверьте, Лидия Михайловна, я ведь не из любопытства спрашиваю, просто хочу как-то сообразить, что мне делать.
– Ну… ее подруга заведующая в магазине напротив нас, они договорились, что Алина там ночью посторожит, и товар по полкам расставит. Когда и полы помоет. Ничего, никакая работа незазорна, а рублей триста-четыреста заплатят – для нас все деньги.
– Боже, какой ужас! Нет, я не в смысле работы, любой честный труд достоин уважения, но триста-четыреста рублей при нынешних ценах!
– Ничего, мы с голоду не умираем, – Лидия Михайловна с достоинством поджала губы.
– Лидия Михайловна, может быть, вы передадите вашей дочери мое предложение – поработать у меня.
– Где это у вас? Она ведь с ребенком сидит, отойти надолго не может.
– Здесь у меня поработать – прибрать, приготовить поесть. Дома же она все это делает. И пусть они с ребенком живут здесь – я им отведу комнату, у меня тут места много.
– Домработницей моя Алина вряд ли согласится, – осторожно заметила старая учительница, – и вам от нее тоже толку не особо будет, нерасторопная она.
– Да что тут особого делать? Неужели в магазине уборщицей работать лучше? А я буду ей платить… я буду платить ей, как Инне – пятьсот пятьдесят долларов в месяц. Кроме того, питание за мой счет. И вы тоже здесь можете с ней жить, если захотите – как вам удобнее.
– Даже